– Бедная девочка, – пробормотала домработница, удаляясь в кухню. За ней тотчас же поскакал радостный Риф – никак снова пожрать дадут?..

Услышав, что в ванной щёлкнула дверная задвижка и полилась вода, Белецкий потянулся за телефоном – нужно было немедленно успокоить бывшую жену. И в этот момент он почувствовал, как кольнуло в сердце. А затем – ещё, и ещё... Он медленно опустился на стул, растирая левую сторону груди, и ощутил, как в висках начинает стучать, а к горлу подкатывает тошнота.

– Тётя Глаша! – окликнул он негромко.

– Что, Санечка? – домработница показалась из кухни, вытирая мокрые руки о фартук.

– У тебя есть какое-нибудь сердечное лекарство?

Разглядев его побледневшее лицо, тётя Глаша встревожилась.

– Ох ты, боже мой... Сердечко прихватило? Я сейчас, сию минуту…

Она кинулась к своей сумке и зашуршала там, разыскивая нужное.

– Вот, возьми... Это нитроглицерин и валидол, положи обе таблетки под язык... Да что ж это такое, господи?

Сделав так, как сказала домработница, он на мгновение прикрыл глаза, ощущая во рту холодок лекарства. Сердце никогда раньше не беспокоило Белецкого, поэтому данная ситуация удивила и расстроила его не на шутку.

– Не суетись, тётя Глаша… – через силу выговорил он. – Сейчас всё пройдёт. Ничего страшного.

– Да как же “ничего страшного”? – озабоченно отозвалась она. – Ты, чай, не дед столетний, чтобы сердцем маяться! Наверное, из-за дочки переволновался…

Риф подошёл к хозяину, удивлённо потрогал его лапой – что, мол, с тобой происходит? – а затем деликатно положил свою умную узкую морду Александру на колени. Тот рассеянно потрепал пса по лохматой, как у льва, башке. Боль потихоньку отступала.

– Ну вот и всё, – улыбнулся он перепуганной домработнице слегка занемевшими губами. – Будем жить!

Риф недоверчиво смотрел на него янтарными миндалевидными глазами, наклоняя голову то влево, то вправо.

– Ты бы, Санечка, съездил к врачу при случае, – робко посоветовала тётя Глаша. – Кардиограмму бы сделал... Мало ли, что там. Подстраховаться не помешает.

– Отставить панику, – он притворно нахмурился. – Говорю тебе, со мной уже всё хо-ро-шо. Я абсолютно здоров.

Домработница, громко и демонстративно ворча, удалилась обратно на кухню.

2. 2

Виктория Белкина

– Тось, забудь ты про этот спор... Мне теперь самому смешно вспомнить, – Никита состроил умоляющую гримасу. Вероятно, весь его донжуанский опыт свидетельствовал о том, что эта моська должна растопить даже самое каменное женское сердце.

Вика поморщилась – партнёр слегка переигрывал – и изобразила в ответ праведную ярость детдомовской девочки Тоси:

– Смешно?!

– Ну… – он замешкался. – Противно!

– Противно?..

– Ну, совестно, – Никита раздражённо махнул рукой. – Не придирайся ты к словам! Лучше испытай меня, если не веришь.

– Ты что – трактор, чтобы тебя испытывать? Никогда я тебя не прощу, спорщик ты... Бабник! – Вика торопливой скороговоркой высказывала ему в лицо свои застарелые обиды. – Ненавижу тебя, не-на-ви-жу!!!

– Так, стоп, ребята! – Михальченко резко и раздражённо хлопнул в ладоши, прерывая репетицию. – Не то, не так… – поморщился он.

Вика с Никитой быстро переглянулись, недоумевая, чего ещё хочет от них Мастер.

Вот уже несколько недель они репетировали пьесу "Девчата", написанную по одноимённой повести Бориса Бедного, а решения спектакля до сих пор не находилось. Михальченко был постоянно недоволен, хотя и сам, похоже, не знал толком, чего он ждёт от своих дипломников. Вот и сегодня – время давно перевалило за полночь, а они ещё ничего толком не сделали.