Поймав её страдающий взгляд, Данила наконец тоже узнал девчонку.

– Чем же ты траванулась, соседка? – вздохнул он понимающе. – Фрукты немытые ела? Или овощи? Хотя откуда ты могла их взять…

– Я... не отравилась… – выдавила Галинка еле слышно. – Просто переела.

– Ладно, пойдём, – он протянул руку, помогая ей подняться. – Тебе нужно умыться хорошенько.

Она встала, и Данила стряхнул большими горячими ладонями с её худеньких расцарапанных коленок комья земли. Взрослый пацан из старшего отряда сделал это на глазах у всех!!! Окружающие почтительно замерли. Никто не решался больше ни насмехаться, ни кривить физиономию в Галинкину сторону – за пару мгновений она возвысилась от всеобщего пугала до персоны, которой можно было только позавидовать.

Данила отвёл девочку к умывальнику и самолично, набирая в пригоршни холодной воды, вымыл ей лицо, а затем заставил прополоскать рот. Озабоченно приложив ладонь к её лбу, он задумчиво протянул:

– Температуры, вроде, нет... Значит, ты уверена, что это не отравление? А живот не болит? Может, проводить тебя в медпункт?

– Нет-нет, – замотала головой она. – Ничего не болит, и не тошнит больше. Правда… – и она осмелилась поднять на него робкие благодарные глаза.

– Ну тогда возвращайся в отряд, пока тебя не потеряли, – он ласково и ободряюще улыбнулся ей в ответ. – Если кто-то будет тебя обижать, – добавил он деловито, – сразу говори мне. Я им всем бошки поотрываю!

***

Больше всего на свете Галинка боялась разболеться перед кастингом. Она как-то упустила из виду разницу климатических условий Крыма и Москвы: мартовская столица встретила девушку нулевой температурой, и она дрожала в своей короткой курточке на пронзительном ветру, стоя в очереди на прослушивание. А очередь была не просто большой – она была огромной, и растянулась извивающейся змеёй от концертного зала “Останкино” едва ли не на километр.

Галинка заметила эту жуткую очередь сразу же, едва сошла на трамвайной остановке, и настроение у неё моментально испортилось. Не то чтобы она тешила себя иллюзиями относительно собственной исключительности – понятно, что письмо с приглашением пришло не только ей. Но всё же Галинка впервые всерьёз задумалась о масштабе той авантюры, в которую ввязалась.

Вздохнув, она поволокла свою дорожную сумку в конец очереди. Было тяжеловато, и она сто раз пожалела о том, что не купила нормальный чемодан на колёсиках.

– Девушка, вам помочь? – услышала она приветливый голос и уже открыла была рот, чтобы немедленно послать непрошенного помощника, но собеседник продолжил:

– Вы ведь на кастинг, да? – и она сразу расслабилась, поняв, что это явно был кто-то из своих.

– Давайте вашу сумку, – радушно предложил парень. Поколебавшись, Галинка всё-таки позволила ему забрать у неё свою тяжёлую ношу. Тот подхватил сумку одной рукой, а другой протянул Галинке вкусно пахнущий промасленный пакет:

– Угощайтесь, пожалуйста! Там пирожки. Стоять ещё долго, мы тут с пяти утра торчим…

– С пяти утра? – ахнула Галинка. – А что, очередь совсем-совсем не движется?

– Движется помаленьку, – он пожал плечами. – Да вы берите, берите пирожки, они свежие, ещё горячие, я только что купил.

Галинка перекусила в самолёте, но с тех пор прошло уже довольно много времени, и она почувствовала, как буркнуло у неё в животе. С благодарностью сунув нос в пакет, она вытянула круглый румяный пирожок и с наслаждением впилась в него зубами.

– М-м-м, как вкушно! – промычала она. – А вы мештный или приежжий?

– Из Ташкента, – парень махнул рукой. – Да я не сам прослушиваться иду, просто девушку свою сопровождаю... А за вас никто поболеть не приехал? Вы вообще откуда?