— И где это чудо генной инженерии носит? — бурчала она себе под нос. — Надо же такому получиться. Мужик хоть куда, красавец — и оказался гигантской рептилией. Интересно, у них дамы яйца откладывают и высиживают или живородящие? Эх... яишенки бы... только нормальной, из куриных яиц, — размечталась она, и живот согласно буркнул в ответ. Желанная глазунья в пределах видимости появляться не спешила, как и любые другие продукты питания.

«Может, этот тип решил меня голодом заморить? Помру, и жемчуг этот дурацкий сам от меня отпадет? — пришла ей в голову внезапная и неприятная мысль. — А вот фигушки! Не хочет кормить, и не надо. Сама что-нибудь найду. Навредить мне вроде не могут, может, и кусок изо рта не вытащат, главное — успеть его туда засунуть».

К лестнице Олеся вышла неожиданно, через несколько развилок коридора, и остановилась, ошеломленная.

«Ни фига себе футбольное поле внизу», — рассматривала она совершенно пустое огромное пространство у подножия широкой мраморной лестницы. Где-то на другом его конце виднелись массивные резные двери с непонятными символами.

«Что-то мне кажется, я те ворота точно не открою, сил не хватит, — здраво оценив свои возможности, прикинула перспективы Леся и звонко чихнула. — Да и не надо мне туда. На вход в кухню не похоже, и переодеться я там в сухое тоже вряд ли смогу... Так в мокром ходить — и простыть недолго».

— Миледи... — раздалось неожиданно за ее спиной странным причмокивающим и прищелкивающим голосом. — Почему вы не в своей комнате? Милорд распорядился доставить туда все, что вам нужно. Цветы, сладости и украшения.

— А нормальной еды и одежды? — спросила Мусина, поворачиваясь, и едва не навернулась с лестницы, в панике пытаясь бочком проскользнуть мимо самого настоящего лупоглазого здоровенного осьминога.

Жуткое чудище с кучей щупалец возвышалось над ней, кокетливо теребя подол элегантной, расшитой золотом светлой атласной юбки.

Вроде бы ничего плохого это существо не сказало и агрессии не проявило, но ноги сами собой взяли неплохой старт. Мусина горной козочкой запрыгала вниз по лестнице, грозясь навернуться с очередной ступеньки и свернуть себе шею. Она уже даже поверила, что те огромные двери — так, мелочь, как-нибудь да откроет, пока осьминожиха до нее не добралась.

А потом и вовсе обрадовалась, заметив сбоку новый коридорчик, полускрытый не до конца задернутой портьерой.

Недолго думая, Олеся свернула туда и через какое-то время, дернув ручку очередной двери уже нормального размера, ввалилась в просторное каменное помещение.

— Вау! Кухня! — Весь испуг из головы испарился, словно и не было. Голод и здравый смысл взяли верх над паникой.

«И чего я так рванула?» — рассуждала она сама с собой, разглядывая массивную печь с вертелом, монолитную плиту, на которой в кастрюльке что-то булькало, прикрытое крышкой, и прочие милые голодному сердцу кухонные штучки.

Дверь она, кстати, машинально задвинула на засов и была весьма довольна собой.

— Если я сокровище, как он сказал, то никто мне ничего плохого не сделает, наверное, — успокаивающе бубнила Олеся себе под нос, намотав на руку полотенце и поднимая крышку кастрюльки. — Фу, рыбный суп какой-то. А мяса нету? Надо будет поискать холодильник, или что тут у них вместо него.

Хлопок по попе, обтянутой сырым подолом платья, заставил ее взвизгнуть, подпрыгнуть и выронить из рук крышку кастрюли. Та, весело бренча, покатилась по полу.

Где-то на уровне ее бедер снизу вверх на нее смотрела стоящая на задних лапах, нагло скалящаяся ящерица в поварском колпаке с поварешкой.