— Не мог ведь старик так постараться!
— Хватит! — выкрикиваю я, теряя контроль, и тут же понижаю голос, — давайте не будем портить вечер. Подобные слова оскорбляют память моего супруга. И раскладывать карты на герцога я не стану. После вашей болтовни у меня нет уверенности, что эти разговоры не дойдут до его ушей. Еще и в искаженном виде. Хотите, чтобы салон закрыли? — резко перевожу тему. Не хочу, чтобы хоть у кого-то возникло сомнение, что мои дети не родня барону. потому что сходство с герцогом очевидно. И, пока он был вдали, и мало кто видел его вживую, я была спокойна. Но теперь…
— Нет!
— Что ты! — Гудят со всех сторон встревоженные девушки, а я с облегчением выдыхаю. Еще бы! Кто же их развлекать будет?
— Жаль, конечно…Так хотелось узнать о нем правду… Говорят, он совсем одинок…— продолжает Эдит.
Навостряю уши, надеясь, что окружающим не слышно, как грохочет мое сердце.
— Ага…король ему девиц обозами шлет, а герцогу все не такие.
— Может, он в трауре по супруге? Говорят, любил он ее больше жизни.
— Любил…а что же, по-вашему, эта вертихвостка Луиза делала в его замке три года? Скорбела вместе со вдовцом? — хохочет тощая Мэри.
— Ждала, что женится! Разве не понятно?
— Понесла от него даже! — шепотом сообщает Нина великий секрет, — к королю бегала, пыталась уговорить дать согласие на брак, животом перед ним крутила, а когда король сказал, что ради нее не станет менять указ о запрете союзов между дворянами, не раздумывая, избавилась от дитя. Хоть живот уже большой был.
— Ох!
— Как она могла?
— Сказала, что не станет рожать бастарда, и ушла.
— А что же герцог?
— Кто его знает…Если отпустил, значит, не так уж и нужна была.
Под гул в ушах поднимаюсь с места и, не разбирая дороги, плетусь в парилку, чтобы отхлестать себя до слез веником. На пол пути сворачиваю, понимая, что сердце просто не выдержит. Оно и так заходится бешеной скоростью, что аж дышать тяжело.
Обхожу баню и по шлифованным бревнам сползаю на землю. Ну почему разговоры о нем преследуют меня даже здесь? За что мне такое мучение?
Слез, как ни странно, нет. Я просто смотрю в одну точку, рассеянным взглядом замечая, как первая вечерняя звезда, появляется на лиловом небе.
Мысль о том, чем сейчас занят Роул, никак не хочет покидать мою голову. Я представляю, как он стоит у окна и смотрит на ту же звезду, что и я. Думает ли он обо мне? Вспоминает ли? Хотя бы иногда…
Когда собираюсь с силами и заставляю себя вернуться к гостьям, очередной удар в виде появления Эльмы уже не действует на меня. Я просто обреченно вздыхаю, посылая мирозданью вопрос: «Сколько это издевательство будет продолжаться?»
— Аннушка, милая! — Эльма бросается ко мне с поцелуями, а я задерживаю дыхание, чтобы не уловить запах Роула, исходящий от нее. Уверена, она ублажала его и сегодня ночью, — как только узнала, что ты собираешь девичник, решила, что непременно должна быть!
— А как же работа? — ерничает одна из девушек, намекая на ночную профессию Эльмы.
Она не обращает внимания на колкости и быстро стягивает верхнюю одежду с помощью служанок.
Глазами ищу графин с вином или чем-то покрепче, но на столике только чай. Одним глотком осушаю чашку и жмурюсь, с горечью принимая, что пытка продолжается.
— Отработала днем! До завтрашнего вечера я совершенно свободна! — язвит девица, намекая, на то, что Роул вымотан.
Нервно хватаю бочонок с медом, зачерпываю густую тягучую массу и остервенело размазываю по лицу. Моему примеру следуют остальные, считая, что время масок молодости и красоты пришло.