Аудитория наполняется галдящими звуками и скрежетом выдвигаемых стульев. Я тоже встаю и подхожу к преподавательскому столу, чтобы найти наши с Авдеем работы.

Одногруппник Максим благородно находит фамилии и передает мне два листа.

Иду к своему месту и не смотрю в листок.

— Что у тебя? — сажусь и заглядываю в работу Мавдейкина, у которого выведена аккуратная витиеватая тройка, а рядом — количество баллов.

— Фу-у-ух! — облегченно стирает со лба пот одногруппник.

Если у Мавдейкина три, то не сложно догадаться, что у меня. Нашу с Авдеем компанию по взаимному подспорью Миронов злорадно раскусил, и мне пришлось свой тест писать самостоятельно.

Ну как писать…Я просто наобум ставила галочки, надеясь, что хотя бы несколько раз попаду.

Мне неудобно признаваться, но за три года обучения в вузе учебники я открывала только в первом семестре первого курса, когда у нас был цикл общеобразовательных дисциплин. Тогда я еще пыталась учиться. А после зимних каникул в нашу программу стали добавляться профильные предметы, которые для меня стали темным лесом с непроходимыми тропами. Клянусь, за это время я прочитала только два вида литературы: первая — это меню в баре, в котором я работаю, и вторая — оккультная мутотень, которую изучаю сейчас.

Ревностно отдаю Мавдейкину его работу. Получить трояк у Миронова сродни высшему баллу.

С оттяжкой переворачиваю свой лист, и мои глаза ползут на макушку, потому что рядом с баллами, которыми можно подтереть себе задницу, зияет вычурная единица с плюсом.

С ПЛЮСОМ.

А ниже — приписка, вероятно, для меня: — Плюс — за правильность написания своего ФИО.

Он что, считает меня настолько тупой?

Поднимаю глаза и встречаюсь с его. Это невероятно обескураживает, и я краснею. За полтора месяца он смотрел на меня, как в прозрачное стекло, то есть сквозь. А сейчас в его глазах я вижу скачущие смешинки. Уголки его губ дергаются, но это настолько мимолетно, что, возможно, мне и показалось.

Боже! У меня проблемы!

У меня, черт возьми, надвигаются конкретные проблемы, потому что из-за этого холеного говнюка допуск к сессии встает под жирный вопрос. А если он не допустит меня до своего экзамена? Если загоняет по пересдачам, а в итоге я не сдам и меня отчислят?

Начинаю панически метаться. В голове рваными хлопьями сыплются картинки, как я еду на электричке со всем своим немногочисленным барахлом домой. Туда, куда обещала себе и всем не возвращаться.

Нужно брать себя в руки! Прямо сейчас!

Я умею это делать и отлично справляюсь с паникой. Сделав несколько глубоких выдохов, смотрю на спину Миронова, который молча выписывает какие-то космические формулы на доске.

Я скольжу по его потрясной фигуре. И хоть я его не перевариваю, стоит признать, что Илья Иванович будто слеплен профессиональной рукой скульптора. Он идеален.

Внешне.

Святой теплонасос, я видела его фотографии в профиле соцсети! Их немного, но один снимок, где наш доцент отдыхает на фешенебельном курорте в компании друзей, до сих пор периодически снится мне ночами, заставляя утром сплюнуть три раза и постучать по деревяшке. На фото Иван Иванович в плавательных коротких шортах и с голым торсом, о который хочется потереться, как о доску для ручной стирки. Его кубики вызывают головокружение. И пока он молчит, он выглядит как бог. Бог мужской красоты в свои лучшие годы.

И я не понимаю, какого черта это божество делает у нас на курсе, а не сидит, скажем, на вилле в Италии с мулатками в обнимку.

Белый свитер натягивается на лопатках. Тонкие джинсы выгодно облепляют зад. Не нужно быть математически подкованной, чтобы высчитать, сколько бабок стоит весь его шмот.