– Да он меня не так понял! – воскликнул Погодаев. – В натуре, отвечаю! Всё, вопрос закрыт, отвечаю! Ничего мне от неё не надо.

– Точно? – я улыбнулся. – Ты смотри мне. Если будешь юлить, к ней лезть… или ко мне, типа, чтобы я молчал… пожалеешь. Все об этом узнают. Действительно хочешь рискнуть?

– Нет! Отвечаю, я всё понял.

Как перепугался. И особенно ему страшно от того, что в этом же зале сидят те, кто может его наказать. Ну да, если братва поймёт, что Погодаев помогает их конкуренту, они его не оштрафуют и даже не покалечат.

Они его запытают и убьют, а потом упакуют под асфальт, и никакой телохранитель Гена этому не помешает.

– А чего это у вас тут за спор? – спросили за моей спиной. – А то вижу, какая-то проблема у вас серьёзная, раз спорите так жарко.

На спинку соседнего со мной стула опустилась покрытая татуировками рука, отодвинула его, и рядом со мной сел человек. Невысокий, но крепкий человек, примерно около сорока пяти лет, рано поседевший, стриженный под машинку. Одет в пиджак, каких-то украшений нет.

А я и его знаю. Зовут его Анатолий Пешков, но погоняло у него – «дядя Ваня». Матёрый урка, сидел ещё по малолетке, и потом засадили надолго, и вот, должно быть, он недавно откинулся с зоны, где отмотал двадцатку.

Влиятельный это бандит, и я даже знаю, что его через пару лет коронуют, как вора в законе. Хотя в этом городе и области он уже был влиятельнее некоторых законников.

Он легко улыбался, хотя я знаю, что этот человек крайне опасен, и его улыбкам верить нельзя.

– Да тут… – Погодаев сглотнул.

– Неправильно он с девушкой моей знакомой поступил, – перебил я коммерсанта. – Решил, что проститутка – силой к себе тащил, а я пришёл сказать, что он неправильно поступил, и надо вину загладить.

– Вот как, – дядя Ваня почесал гладковыбритый подбородок. – Ну, девушки – это дело такое. Тут, Аркаша, надо осторожнее быть, не все же готовы за сто баксов к тебе в штаны лезть, а ты уже не в первый раз на таком обжигаешься. Ты сначала убедись, что раз уж не снял себе кого за деньги, то что к тебе симпатия есть, а потом и действуй…

Говорил он очень вежливо. Но я часто видел таких вот внешне стереотипных тупых урок, кто строил свою речь очень аккуратно. Они редко чесали по фене при посторонних, а вежливость и осторожность – это суровые уроки с зоны, где надо следить за базаром, то есть обдумывать каждое слово, которое хочешь сказать.

Там даже одна неосторожно брошенная фраза может резко понизить статус сказавшего её или привести к огромным проблемам. Поэтому многие зеки кажутся тормознутыми, хотя на самом деле они просто думают, что сказать.

Но надо понимать, что это не благородные мафиози из кино, а безжалостные уголовники. Говорят одно, а потом легко прикажут убить кого угодно, даже совершенно невинных людей.

Впрочем, он всё равно наглел. Ведь у зеков нельзя вмешиваться в чужой разговор без приглашения, но этот считал себя третейским судьёй и любил улаживать конфликты, даже если его никто об этом не просил.

– Но и ты объясни этой девушке, – дядя Ваня посмотрел на меня. – Чтобы она понимала, что если куда-то ходит с мужчиной, если садится к нему в машину, даже как-то смотрит особо на него, то мужчина может истолковать это по-своему. И бабы, сам знаешь, бывает, что говорят – нет, а это значит – да. У них ум по-бабски устроен, они мыслят другим местом, а у мужчин всё иначе.

– Это мы решим, – произнёс я. – Но надо же убедиться, что он ей проблем потом не устроит, – я посмотрел на Погодаева.

– Да никаких, отвечаю, – торопливо сказал тот.