Он вспыхнул, но промолчал. Вблизи и впрямь было видно, что лошадиные бока напоминают стиральную доску, да и вообще кобыла выглядела неухоженной.

– По рукам, сеньор! – сказал он. – Приготовились? На счет три… И-и-и… Три!

Этот фокус был мне давно известен, сам сколько раз им пользовался.

Я картинно сдул дымок с дула револьвера и посмотрел на проигравшего. Меткость и твердую руку не пропьешь! Хотя нет, второе как раз пропить вполне реально…

– Ваша взяла, сеньор, – печально сказал горе-бандит и снял маску.

Физиономия у него оказалась довольно симпатичная, характерная для местных уроженцев. На вид парнишке было лет двадцать, но здесь рано взрослеют, так что ему могло оказаться и пятнадцать.

– Ты откуда такой взялся? – жалостливо спросил Педро, развернувшись на облучке. Мул невозмутимо шагал по дороге.

– Из долины, – хмуро ответил тот. Он спешился и вел лошадь в поводу. – Жили – не тужили, а тут… Был дом – не стало дома, все затопило. Мать кухаркой пошла к какой-то городской сеньоре, сестры, слава Иисусу, обе замужем в других деревнях, а мне куда деваться? Либо в рудокопы, либо в солдаты, либо на эту стройку. Тут как раз Стрелок объявился… Дай, думаю, подзаработаю, может, смогу в Техас удрать!

– Много заработал? – спросил я.

– Не особо, – фыркнул юноша. – Револьвер – это еще отцовский, с войны. Ну да его кому покажешь, те и пугаются. Не все ж такие смелые, как вы! Вот лошадь раздобыл и деньжат немного… На богатых-то не нападешь, с ними охрана, – добавил он, – а с бедноты взять нечего. Кобыла-то совсем старая, на убой вели.

– А скачет резво, – заметил Педро.

– Это она с перепугу. Так-то еле плетется, вроде вашего мула.

– Мой мул твою клячу догонит и перегонит! – рассердился возница.

– Так, угомонитесь, – попросил я. – Парень, как тебя зовут?

– Диего, – ответил тот. Что ж, я мог бы не спрашивать, тут куда ни ткни пальцем, попадешь в Диего, Хуана или Педро. Хотя поступать так не рекомендую, палец могут и отрезать.

– Есть хочешь?

– Еще бы, – облизнулся он.

– Тогда привяжи лошадь к повозке и залезай сюда. Перекуси и расскажи мне все, что знаешь о долине, стройке и… да вообще, все сплетни, какие вспомнишь, – решил я. Спина Педро выразила некоторое возмущение, но он промолчал. – Про Стрелка тоже рассказывай.

Диего не заставил себя упрашивать, а уж как обрадовался немудреным припасам…

– Про Стрелка проще всего, – сказал он, одним махом проглотив лепешку и ухватив вторую. – Появляется всадник на вороном коне. Бац-бац, охрану по кустам разогнал, денежки прихватил, знак свой нарисовал и исчез.

– Как знак выглядит, знаешь? – спросил я.

– А то. Его в Кампочите два дня с ратуши отскрести пытались, – фыркнул он. – Чем бы намалевать…

Я подсунул ему блокнот и карандаш. Диего, высунув от усердия язык, прочертил несколько линий, и я подавил желание протереть здоровый глаз (стеклянный тоже, запылился): передо мною красовалась руна тейваз. Ну да, я ведь уже думал об этом.

– Что ему нужно? – спросил я. – Слышал, он деньги и вещи раздает бедным, это так?

– Не знаю, сеньор, мне от него ничего не перепадало, – ухмыльнулся Диего. – А слухи разные ходят. То ли девушку его, то ли сестру гринго изобидели. То ли, как меня, из дома выгнали, а дома того уж нет. То ли землю обманом выкупили, ну, там, где железка пойдет…

– Погоди, какая железка? – насторожился я.

– Ну, где паровоз, – пояснил он. – Чтоб с рудников побольше да побыстрее вывозить, а то обоз пока дотащится… Там у кого за бесценок купили, пообещали, как достроят, сразу рай земной настанет. Кто сдуру подписал бумажку, теперь вот мается неприкаянный. А кого просто выгнали, особенно одиноких да стариков, кто за себя постоять не может…