Промахнись Генштаб в своих расчетах при планировании – и все. Финиш. Пришлось бы проводить масштабную мобилизацию, грозящую тяжелыми испытаниями для экономики.

Мобилизации – это всегда удар по хозяйственной деятельности. Потому что из нее изымают наиболее трудоспособное население. И если можно ее избегать – ее надо избегать. А если проводить, то минимально. И «поднимать» только тех, кто не просто попался в маховик аппарата чиновников, а брать людей подготовленных и достоверно годных к службе.

Михаила Васильевича в этом плане немало смущало и то, что военкоматы за всю историю своего существования в России четкой работой не отличались. Он в свое время читал о том, как они чудили во время и Русско-японской, и Первой мировой войны. Да и потом. В том числе в годы Великой Отечественной, когда, кроме военной мобилизации, проходила и гражданская, где творился особый «цимес».

Причем, что примечательно, ни разу не получили по шапке. Ни за чудеса в Русско-турецкую, ни потом. Просто заговоренное ведомство. А туда он сам особенно и не совался, то есть работа их как была полностью развалена на 1925 год, таковой и оставалась в 1928-м. Ну немного причесалась, конечно. Но не критически, из-за чего Фрунзе, как государственника, мобилизация пугала безмерно. Проведешь ее так от души, с размахом, и без экономики останешься. И одно дело, если победишь. Как-то за счет победы можно будет сгладить этот кризис. А если проиграешь? Или вничью сведешь?

Вот то-то и оно.

Так что мобилизация мобилизацией, а ядром армии все-таки должны были оставаться профессиональные военные, то есть кадровые бойцы на зарплате, имеющие подходящие профессиональные знания и – что очень важно – опыт, который, как известно, без войны не получить.

И вот сейчас Михаил Васильевич сидел на очередном совещании, посвященном стратегии развития вооруженных сил. Погруженный в размышления.

Триандафилов делал доклад.

Он все правильно разложил по полочкам. Выделив главное.

Рядом нервно курил Свечин. Да и остальные выглядели напряженно. Доклад как-то не бился с эйфорией, которая витала в «высших эшелонах власти» после победы над Польшей и подавления украинского мятежа националистов.

Наконец пришел черед выступать с докладом самого наркома.

– Итак, товарищи, что было и что могло случиться – уже озвучили, – произнес он. – Я с этими докладами ознакомился раньше и могу только подтвердить – да, прошли по самой кромке. Но это былое. Главное – что нам дальше со всем этим делать?

– Восстанавливать старую, царскую призывную армию, – уверенно произнес Шапошников.

– Которая не смогла победить ни в Русско-японскую, ни в Мировую войну? А в Русско-турецкую обгадилась по полной программе и выиграла лишь потому, что османская армия оказалась в совершенном разладе?

Тишина.

Михаил Васильевич обвел взглядом присутствующих, вглядываясь им в лица. Пытался прочитать их эмоции и настроения. Дать слово тем, кто хочет высказаться. Но таких, увы, не наблюдалось. Ситуация сложная, и очевидного решения в ней не имелось. Во всяком случае, на их взгляд.

– Войска постоянной готовности полностью себя оправдали. Их, без всякого сомнения, нужно сохранить и развить. Но их мало. Нам нужно создать систему постоянного организованного резерва и офицерские штаты при них.

– В дополнение к территориальным и учебным? – спросил Свечин.

– Не совсем. Я предлагаю сделать так. Части постоянной готовности станут собственно армией. Учебные части оставить как есть. А территориальные части упразднить, создав на их основе народную милицию