– Моретти? – Фрэнк хорошо помнил улыбчивого человека с ласковыми глазами, из которых сквозило леденящим холодом. – Быстро он меня тогда от суда отмазал. Я правда был невиновен, не трогал ту девку… Хорош Вилли… Деловой человек.

Фрэнк, конечно, еще тогда сообразил, кто такой этот Вилли. А потом докопался – в определенных кругах его знали как одного из самых крутых бандитов Нью-Джерси. Но он не стал обсуждать это с отцом. Для него разговоры о сицилийской мафии были не более реальны, чем пересуды об НЛО. Темно, смутно, далеко. Сейчас он понял, как близко подошел к опасной черте. Опасной? Почему? Для него эти люди – защита и помощь.

– Лады. Поговорю и поблагодарю… – Фрэнк выказал невероятную нежность – обнял отца и похлопал его по спине: – А ты у меня еще совсем крепкий, старикан.

– «Эванс, Эванс – это класс. Можете поздравить нас…» Пожалуй, фортуне надоело показывать мне свою задницу. – Фрэнк шлепнул Нэнси по располневшему заду.

Теплые руки, пахнущие цветочным мылом, обняли его шею, скользнули дрессированными мышками к груди и там зашустрили, завозились и убежали, развернув его к зеркалу.

– Ну, как? Да не затягивай узел! Пусть свободно лежит. Новый фасон, усовершенствованный. Этот галстук и к деловому костюму как раз подходит. Нитки-то какие! С блеском, твой цвет – стальной с синим отливом, как раз к глазам. Целый месяц ночами вязала, спицы тонюсенькие, как иголки… Жду тебя и вяжу, жду и вяжу…

Она смотрела на него с обожанием. Пухленькая, милая, преданная, простенькая. И что особенно важно – всепрощающая. В шкафу стопки наглаженного белья переложены мешочками с сушеной лавандой, на плите отличный ужин всегда ждет мужа. Иногда до самого утра. Жареным сладким перцем пропахла кухня, на стене – гирлянды лиловых луковиц и ядреного крупного чеснока. Нэнси хорошая хозяйка, вовсю Долли помогает. И отличная мать – в колыбельке сладко спит их дочка, чистенькая, сытая, розовая, как булочка в клубничной глазури.

Нэнси отошла, искоса посмотрела на свою работу – новый галстук, последний из целой серии «спецзаказа». Не очень-то ему подходили стандартные фасоны галстуков – словно удавки болтались на тонкой шее.

– Молодец, женушка, – одобрил обновку Фрэнк, глядя в зеркало огромного трюмо. – Отличная маскировка мелких недостатков великого Фрэнки – скрыт от завистливых глаз мощный кадык и нежная шея… – Он криво усмехнулся. – Кто сказал «мощный кадык»? Ша, господа. Взгляните получше. – Он согнул руки, напряг мускулы, демонстрируя боксерскую стойку. – Все наоборот: мощная шея и нежный кадык. Кто скажет, детка, что твой муж не богатырского телосложения? – Он покосился на свое отражение и, подмигнув себе, отвернулся. – Во всяком случае, драться я умею, и совсем неплохо.

– Мой муж – самый-самый! – Оглядев деловой костюм Фрэнка, Нэнси смахнула пушинку. – Эвансу ты понравишься.

– Кто тут кому нравится? Это шоу-бизнес, детка! Рынок! Посмотрим, что предложит этот малый за такой «товар», как я. – Ребрами ладоней Фрэнк пригладил и без того блестящий от бриолина косой пробор. – Задешево я не продамся.

– Матерь Божья и святые угодники! – Воздев глаза к низкому потолку, Нэнси быстро перекрестилась. – Сделайте так, чтобы все получилось так, как хочет Фрэнки!

– Да куда они денутся, угодники твои разжиревшие! От меня не отвертятся. – В дверях он обернулся, послал жене воздушный поцелуй, «сдув» его с ладони, и она просияла: верно, против такого никто не устоит.

– Рост… Ну, думаю, с натяжкой сто шестьдесят пять. Вес – пятьдесят пять. С галстуком. Угадал? – Прищурившись, сидящий в кресле за письменным столом человек рассматривал визитера. – Не смущайся, парень, садись. Я ж покупатель привередливый…