– Но меня влекло к тебе неудержимо. Я был словно… громом сражен. Мне просто необходимо быть с тобой. – Он вновь опустил голову и уставился на ковер. – Теперь, когда ты все знаешь, ты вправе презирать меня.

Он поднял на нее взгляд, исполненный мольбы.

– Но я никогда не забуду нашу ночь. Это была самая чувственная, самая сексуальная ночь в моей жизни. Прости меня, хотя я и не хочу просить за это прощения. – Он был чрезвычайно взволнован. – Мне тридцать четыре года. Но до этой ночи я не знал, что такое любовь.

Сердце Ясмин дрогнуло. Упав на колени, она обняла его. Они плакали, смеялись, а потом опять любили друг друга. С того утра они встречались, как только позволяли их дела, урывая счастливые часы то в Вашингтоне, то в Нью-Йорке, то в Нью-Орлеане. Ясмин не чувствовала вины за свой роман с женатым мужчиной. Она считала, что адюльтер – всего лишь слово, не более. Настоящими и имеющими смысл были только чувства – чувства, которые связывали их с Алистером. Ошибкой же был его брак.

Сейчас, прижавшись к нему в постели, Ясмин с тоской шептала:

– Я так скучаю по тебе, малыш. Я хочу все время быть с тобой. Жду не дождусь того дня, когда нам не придется прятаться и скрывать свои чувства.

– Мне тоже не терпится, я делаю все, чтобы так оно и было.

– Что все?

– Я уже намекал Белль – очень тонко, ты же понимаешь, – что, возможно, она не испытывает удовлетворения от замужества. Что, может быть, мы поторопились и она не успела разобраться в своих чувствах. Ну, в общем, что-то в этом роде.

– И как, действует?

– Я заметил охлаждение с ее стороны.

У Ясмин екнуло сердце, и улыбка надежды озарила ее грустное лицо.

– И мы… ты знаешь, мы ведь не спим с ней. Вот уже несколько месяцев. – Он притянул Ясмин к себе и нежно прошептал, уткнувшись ей в волосы: – И слава богу. Всякий раз, когда мне приходилось бывать с ней, я думал только о тебе. Вспоминал, что ты чувствуешь в такие минуты, как ты пахнешь, какая ты на вкус. Я схожу с ума от желания.

Их губы встретились. Губы Ясмин заскользили по его груди и животу, она взяла в рот его пенис, и ее подвижный язык привел его в крайнее возбуждение. Приподнявшись, она игриво тронула его за соски, поражая его своей бесстыдной сексуальностью. Лицо его вспыхнуло, он вцепился руками в простыни. Когда наконец он вошел в нее, оба были на грани безумия от охватившей их страсти. В лихорадочной спешке они одновременно достигли бурного оргазма.

Алистер принимал душ, пока Ясмин еще нежилась в смятой постели. Она любила оставаться как можно дольше среди этих простыней, которые еще хранили резкий запах тел и следы их любви.

В конце концов она заставила себя подняться и начала одеваться. Еще до прихода Алистера она сняла с себя трусики и засунула их в свою большую кожаную сумку. Протянув сейчас туда руку, она нащупала что-то очень знакомое.

Ее револьвер.

Из ванной показался Алистер.

– Эй! Сдаюсь! – Он отбросил полотенце, которым вытирался, и поднял руки в знак капитуляции. – Разве я сегодня плохо выступил?

Рассмеявшись, Ясмин нацелила ствол на его бедра.

– Пах-пах!

Он тоже засмеялся, потом собрал свою одежду и начал одеваться.

– Какого черта ты носишь с собой эту штуку?

– Не знаю, – ответила она.

Он бросил на нее насмешливый взгляд.

– Я хочу сказать, я думала, что потеряла его.

– Это было бы лучше. Не стоит тебе расхаживать с ним повсюду.

– Там, где я росла, без этой штуки нельзя было выжить. – Она подбросила револьвер на ладони. – Я думала, что сунула его куда-то в чемодан, когда в очередной раз летела сюда из Нью-Йорка. Я рассчитывала, что рано или поздно он все равно найдется, но никак не могла предположить, что он окажется именно в этой сумке. – Пожав плечами, она бросила револьвер обратно. – Хорошо, что у Кассиди не было ордера на обыск.