Когда отец заболел, Виктория не была в восторге от необходимости посещать его в больнице. Но мама посмотрела на нее таким взглядом, что возражать расхотелось. Возле кровати отца Тори неловко топталась, пытаясь не задеть провода и стул. Она очень разко выросла за последний год и это только добавило неуклюжести.

Родители всегда выговаривали ей за рассеянность и неловкость. Теперь же мама с явным сожалением смотрела на вещи, из которых Тори стремительно выросла.

В то посещение она видела отца в последний раз. Мама уже почему-то не брала ее с собой. А потом папа умер. И эта новость оглушила обеих.

Мама будто за один день постарела сразу лет на десять. Из цветущей и деловой женщины стала невнятной теткой. Если раньше соседки осуждающе кивали в сторону Веры Свенссон, что мол эта русская снова вырядилась, то теперь мама Виктории вполне сливалась с окружающими ее людьми.

Примерно через месяц мама вдруг заговорила о том, что в школе с нового учебного года можно было бы взять в качестве дополнительных занятий русский язык.

В тот день они очень сильно поссорились. У Виктории даже в мыслях не было начать изучать этот язык. С чего вдруг? Она вместе с подругой Ингрид собиралась попробовать попасть в школьный театр и взять дополнительные по теории вероятности. Мама кричала, что в конце концов она наполовину русская. И надо знать язык своих предков. Кому нужна девушка, думающая о цифрах!

А Тори вообще не понимала, о чем это. Кому она нужна? Она сама по себе. Вот Ингрид любит с ней болтать между уроками и кататься на велосипедах по набережной. И даже Микаель Юханссон иногда брал ее в свою команду по волейболу.

Виктория совершенно не обратила внимание на то, что они сходили в российское посольство. Мама оформляла там какие-то бумаги. Говорила на этом странном языке. И посольский чиновник ей улыбался.

Тори маялась. Они договорились с Ингрид учить отрывок для театрального отбора. Правда, Тори читала за мальчика, а Ингрид за героиню. Но если так посмотреть, то какая из худой нескладной Тори героиня?

После смерти отца прошло уже чуть больше года, когда в один из выходных дней Вера Свенссон взяла дочь за руку и повезла на пристань. Там стояли громадные военные корабли из разных стран. Очевидно, была выставка. Они двигались целенаправленно, будто мама точно знала, куда идет.

Тори не очень удивилась, когда это оказался русский корабль. Название, правда, самостоятельно прочитать не получилось.

На причале мама стала двигаться уже совсем неуверенно, будто чего-то боялась. Оглядывалась и всматривалась в лица.

С трапа русского корабля спустилась молодая женщина. Виктория залюбовалась. Вот бы ей такую внешность!

- Здравствуй, - сказала Вере женщина по-русски.

Виктория поняла, что поздоровалась. Мама побледнела, хотя она и так последнее время она и так белее простыни.

Женщина разглядывала Викторию с любопытством и пристально.

- Это твоя сестра, - по-шведски объяснила Вера Виктории. Та механически кивнула, принимая к сведению.

- Мы можем говорить по-шведски, если тебе удобнее, - сменила язык женщина, которую, как Виктория поняла, звали Катя.

Вера немало удивилась.

Но диалог снова продолжился на очень беглом шведском.

- Как Петер? - первой спросила Катя.

- Он умер год назад.

- Я думала, ты захочешь забыть этот язык.

- Знания не бывают лишними.

- Твой отец прислал мне твои свадебные фотографии. Так я поняла, что ты замужем за моряком.

- Это папа сказал тебе, что я в Стокгольме?

- Да. И что я теперь бабушка.

И тут Катя достала телефон. И показала фото двух беленьких мальчиков, очевидно - сыновей. Сказала, что это Саша и Андрей.