Из бассейна, располагающегося напротив офиса, привычно и успокаивающе тянуло хлоркой, и я не без удовольствия отметила, что Сирина немного отпустило.

– Ладно, черт с ними, не буду никого убивать, – тихо проговорил он, открывая прозрачную дверь и входя в приемную. – Хочет – пусть живет с этим паяцем.

Секретарша Лиля встретила нас своим обычным вопросом:

– Что будете? Кофе или чай?

– Водку, и без закуски, – пробормотал Сирин, устремляясь в кабинет шефа.

Лиля кинула на меня недоумевающий взгляд, как бы спрашивая глазами, что с ним такое, но я лишь пожала плечами. И следом за Сириным шагнула в начальственный кабинет.

Владимир Ильич Хренов просматривал записи в блокноте. При нашем появлении оторвался от своего занятия и впился изучающим взглядом в унылую физиономию коллеги.

– Деньги потерял? Машину разбил? Квартира сгорела? – принялся он сыпать вариантами возможных несчастий, из-за которых его друг и соратник выглядел, словно побитый пес. На все предположения Роман лишь отрицательно качал головой и омертвелыми губами чуть слышно повторял:

– Хуже.

– Да что же, чудак-человек, может быть хуже? – не выдержал Вождь. И, став серьезным, тихо спросил: – Умер, что ли, кто?

– Лучше бы она умерла, – выдохнул Рома.

– Что ты несешь, дурак! – оборвал друга Хренов. – Ольга, что ли?

– Ольга.

– Изменила?

– Не спрашивай.

– Вот! – просветлел лицом шеф. – Потому-то я и не женюсь! Зачем мне головная боль? Самое разумное для мужчины – жить с матерью. Накормит, постирает, утешит, голоса не повысит. И что бы я ни сделал – считает, что я всегда прав. Я для нее самый лучший, самый красивый, самый стройный и подтянутый. А жена бы сейчас начала нудить – и жирный-то я, и не в меру ехидный, и ни о ком, кроме себя, не думаю. Если и женюсь когда-нибудь, то на точной копии своей мамы. Моя матушка ни разу в жизни не была замечена ни в пристрастии к фитнесу со смазливыми инструкторами, ни в увлечении танго с горячими партнерами.

Семья Романа всегда мне нравилась и даже где-то вызывала белую зависть. Прямо хрестоматийное «папа, мама, я – дружная семья». Я очень сдружилась с Роминой дочерью Таней, а Ольга мне стала как старшая сестра. Жена Сирина научила меня готовить борщи и печь пироги и постоянно подсказывала, какой фильм для общего развития посмотреть, какие книги почитать. У них в доме всегда было тепло и уютно, и Рома души не чаял в своих девочках.

Но в мае Танюшка вышла замуж и уехала с мужем во Владивосток. И тут началось. Оказалось, что Ольга совершенно не может находиться дома одна, ибо Сирин с утра до вечера пропадает на работе, а Таня могла выходить на связь по скайпу лишь только поздним вечером. И Ольга стала облюбовывать себе различные хобби. Дизайн интерьеров предшествовал фитнесу, а фитнес сменился занятиями танго, что Роме, конечно же, не понравилось. Ольга звала его с собой, но Сирин только отнекивался. Я тоже, честно говоря, не представляла себе сурового Рому, выделывающего фигуры аргентинского танца страсти. Но для собственного успокоения Сирин все-таки сходил на одно занятие. В основном, чтобы посмотреть, что там за контингент.

Успокоенный увиденным, Рома стал с чистой совестью отпускать Ольгу на эти ее занятия танцами. И вот – пожалуйста. Какой-то хлыщ в лосинах все же завладел ее сердцем.

– Со своей женой я как-нибудь сам разберусь. Нельзя ли перейти к делу? – сухо обронил Сирин.

– Ну вот, он еще и обиделся, – надул толстые губы Вождь. – Как будто это я виноват, что Ольга свистушка.

– Да замолчи ты!

– А что я такого сказал? Ладно, не хочешь слушать умного человека – не слушай. К делу так к делу. Я навел справочки по скинутым тобой организациям и получил развернутые ответы, складывающиеся в занимательную картину. Во-первых, Женский Деловой центр, отказавшийся от брони, спонсировался не кем-нибудь, а известной нам фирмой из Архангельска, занимающейся алмазами. И именно покойный Архаров выступил инициатором этого спонсорства. Мало того, начальник архангельской службы безопасности со всей ответственностью заявляет, что Архаров не только знал руководительницу Центра, но и имел с Жанной Фоменко длительную интимную связь.