– Наверное. Или среди бардака не захотел, или в присутствии свидетелей. Вчера вечером, как я понял, к нему сюда какой-то друг приходил. Похоже, вместе праздновали.

– Что за друг? – сразу насторожился Лев.

– Да не знаю я. Это вон у ребят надо спросить, которые допросы ведут. У меня специализация узкая, я в эти дела не лезу. Вроде бы жена его что-то упоминала про друга. Хотя она сейчас в таком состоянии… Могла и напутать.

– А где она, кстати? Что-то ее не видно. И остальных, – добавил Гуров, вспомнив, что в доме должен был находиться Стрелков, которого командир части послал «на разведку».

– Они в другой половине. И жена, и соседей еще вызвали. Там у нас ребята допросы ведут. А здесь только мы и понятые.

– Понятно, – кивнул Лев, вспомнив семейную пару в соседней комнате. – Когда будет готово заключение по трупу?

– Не знаю… – как-то призадумался эксперт. – Вообще-то, работа здесь есть…

– Но и время у вас есть. До завтра справитесь? Дело не терпит отлагательства.

– До завтра?.. – снова медлил с ответом высокий парень. – Не знаю… Как думаешь, Леня? – обратился он к своему товарищу, пристроившемуся за тем же письменным столом, где сидел сейчас Рыбаков, и заполнявшему бумаги.

– Попробовать можно, – подумав, ответил тот. – Но тогда все текущее отложить придется.

– Значит, нужно будет отложить, Леня, – твердо произнес Гуров. – Сейчас это самоубийство – главный вопрос повестки дня.

– Понял, – открыто улыбнулся Леня. – Значит, постараемся справиться до завтра.

– Постарайтесь, ребята. Кстати, предсмертная записка была?

– Нет, не было, – ответил высокий.

– Интересно… Тогда почему же он решил покончить с собой именно за столом? Судя по тому, что постель разобрана, он уже собирался ложиться спать. А может, даже уже спал. Выспался, потом встал с кровати, сел за стол и застрелился? Очень интересно.

– Может быть, он спал раньше, еще до того, как приходил этот друг, и они надрались в стельку? – предположил Леня.

– Может быть. Нужно знать время смерти. Поторопитесь, ребята, сами видите, дело не терпит отлагательств.

Вновь получив твердое обещание «постараться», Гуров вышел из комнаты. Он намеревался осмотреть террасу, где, по утверждению худощавого эксперта, «праздновали» вчера вечером Рыбаков и его неизвестный друг.

Дверь из коридорчика с окном вела в небольшое помещение вроде сеней, откуда имелся выход на улицу, а также еще одна дверь, ведущая на ту самую террасу. Она оказалась довольно просторной, с четырьмя большими оконными проемами. Застеклен был только один из них, в остальные три свободно проникал свежий воздух.

На веранде стоял стол, а на столе расположился действительно целый арсенал всевозможных бутылок, стаканов и тарелок с закусками. Судя по неопрятному виду, «праздник» здесь начался задолго до вчерашнего вечера.

С веранды можно было попасть во внутреннее помещение, где располагалась кухня. Дверь была открыта, и, заглянув в нее, Лев увидел газовую плиту и прочие необходимые хозяйственные атрибуты. Все это тоже выглядело довольно непрезентабельно и наводило на мысль, что супруга Рыбакова заглядывает сюда нечасто.

Отсеком с кухней и верандой дом заканчивался, и Гуров вышел на улицу, чтобы осмотреться во дворе.

С первого взгляда было понятно, что обитатели дома не были завзятыми садоводами. Участок зарос травой, и неухоженные деревья представляли собой непроходимые джунгли, совершенно закрывавшие перспективный обзор. Территория возле самого дома тоже не поражала образцовым порядком. Единственным более-менее «обжитым» местом была небольшая площадка для барбекю, но и она содержалась в чистоте, очевидно, лишь потому, что из-за разбросанных как попало предметов мог возникнуть пожар. Территория вокруг мангала была очищена от всего лишнего, и это создавало иллюзию ухоженности.