– Да это не простые дрова.

– А какие ж?

– Да такие: коли разбросать их, так вдруг целое войско явится.

– Садись с нами!

Сел он к ним, и полетели дальше. Летели-летели, глядь – человек несёт куль соломы.

– Здорово, дядя! Куда несёшь солому?

– В село.

– Разве в селе-то мало соломы?

– Да это такая солома, что какое ни будь жаркое лето, а коли разбросать её, так тотчас холодно сделается: снег да мороз!

– Садись и ты с нами.

– Пожалуй.

Скоро прилетели они к царскому двору. Царь на ту пору за обедом сидел, увидал летучий корабль, удивился и послал своего слугу спросить: кто на том корабле прилетел? Слуга подошёл к кораблю, посмотрел и донёс царю, что на корабле всё одно мужичьё прилетело. Царь рассудил, что отдать свою дочь за мужика за простого ему не приходится, и стал думать, как бы от такого зятюшки за год избавиться. Вот и придумал: «Стану я ему задавать разные трудные задачи». Тотчас посылает к дурню с приказом, чтобы он достал ему, пока царский обед покончится, целящей и живущей воды.

В то время как царь отдавал этот приказ своему слуге, первый встречный (тот самый, который слушал, что на том свете делается) услыхал царские речи и рассказал дурню.

– Что же я теперь делать буду? Да я и за год, а может быть, и во весь свой век не найду такой воды!

– Не бойся! – сказал ему скороход, – я за тебя справлюсь.

Пришёл слуга и объявил царский приказ. «Скажи – принесу!» – отозвался дурень, а товарищ его отвязал свою ногу от уха, побежал и мигом зачерпнул на краю света целящей и живущей воды. «Успею, – думает, – воротиться!» Присел под мельницей отдохнуть и заснул.

Царский обед к концу подходит, а его нет как нет; засуетились все на корабле. Первый встречный приник к сырой земле, прислушался и сказал: «Экой! Спит себе под мельницей». Стрелок схватил своё ружьё, выстрелил в мельницу и разбудил тем выстрелом скорохода; скороход побежал и в одну минуту принёс воду: царь ещё из-за стола не встал, а приказ его выполнен как нельзя вернее.

Нечего делать, надо задавать другую задачу! Царь велел сказать дурню: «Ну коли ты такой хитрый, так покажи своё удальство: съешь со своими товарищами за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печёного хлеба». Первый товарищ услыхал и объявил про то дурню. Дурень испугался и говорит: «Да я и одного хлеба за один раз не съем!»

– Не бойся, – отвечал Объедало, – мне ещё мало будет!

Пришел слуга, явил царский указ.

– Хорошо, – сказал дурень, – давайте, будем есть.

Принесли двенадцать быков жареных да двенадцать кулей хлеба печёного; объедало один всё поел. «Эх, – говорит, – мало! Ещё б хоть немножко дали…»

Царь велел сказать дурню, чтобы выпито было сорок бочек вина, каждая бочка в сорок вёдер. Первый товарищ дурня подслушал те царские речи и передал ему по-прежнему; тот испугался: «Да я и одного ведра не выпью».

– Не бойся, – говорит Опивало, – я один за всех выпью; ещё мало будет!

Налили вином сорок бочек; пришёл опивало и без роздыху выпил все до одной; выпил и говорит: «Эх, маловато! Ещё б выпил».

После того царь приказал дурню к венцу готовиться, идти в баню да вымыться; а баня-то была чугунная, и ту велел царь натопить жарко-прежарко, чтоб дурень в ней в одну минуту задохся. Вот раскалили баню докрасна; пошел дурень мыться, а за ним следом идет мужик с соломою: «подостлать-де надо». Заперли их обоих в бане; мужик разбросал солому – и сделалось так холодно, что едва дурень вымылся, как по кадкам вода стала мёрзнуть; залез он на печку и там всю ночь пролежал. Утром отворили баню, а дурень жив и здоров, на печи лежит да песни поёт. Доложили царю, тот опечалился, не знает, как бы ему отвязаться от дурня. Думал-думал и приказал ему, чтобы целый полк войска поставил, а у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он не сделает!» Как узнал про то дурень, испугался и говорит: «Теперь-то я совсем пропал! Выручали вы меня, братцы, из беды не один раз; а теперь, видно, ничего не поделаешь!»