– Говорю ей: «Ну, отдай пацана, какая из тебя мать!». А эта дура рогом упёрлась, мол, НЕТ! И всё тут. Ну, думаю, подожди ты, ща дела закончу свои и заберу тебя вместе с сыном, да глотку, нах, на узел, ну, чтобы не бухала.

Рябый поддался чуть вперёд и округлил глаза.

– Закодировать хотел её. А ты чего подумал?

Рябый пьяненько захихикал и провёл ребром ладони по горлу.

– Не-е-е, ну, зачем, если закодировать можно, – отмахнулся он от друга.

– И чего дальше-то? – Спросил друг, улыбаясь и наливая новую партию беленькой.

– А ничё. Повязали меня. – Взял рюмку, стукнули, выпили.

– Отсидел пять лет, вышел по УДО, приехал в Славинск, а Ленки – нема... – развёл руками в стороны.

– Свалила?

– Не-а. Померла. Спилась, нах, – махнул ладонью, – к чёртовой матери, и сдохла. А малого – в детдом. Соседи рассказали, что ещё до её смерти забрали, прав лишили, материнских. Ну, я ноги в руки и туда, мол, так и так, отец я, родный, справку эту, ДНКа которая, в нос им сую. А они, суки, ты, мол, родитель ненадёжный, сидевший и харя у тебя бандитская, таким мы детей не даём. Прикинь!

Идите, Вы, Котов Павел Денисович лесом, к такой-то матери... говорит... – собрав четыре морщины на лбу и брови домиком, Базиль посмотрел на друга взглядом сенбернара.

– Ик... шкуры... – Рябый, уже пошатываясь, потянулся за бутылкой.

– Угу... Вот, – Базиль полез во внутренний карман доставать фото, – только это и дали. Директриса сказала, чтобы я к нему даже на свиданку не приходил, если не хочу мальчику жизнь сломать и пустить его по той же дорожке, что и родители его... ну, мы, мол, с Ленкой... – тряхнул головой, скидывая алкогольную одурь. – Вот, говорит, на память возьми, но к сыну лучше не подходи, пусть человеком растёт. Вот так... – Выпили снова.

– А я украсть его хотел, знаешь... Думал, только, что денег нет, поэтому ждал... Кориш мой, давний, банкира жирного хату выставить предложил... – закусив, смачно рыгнул.

– Дай, угадаю, – ухмыльнулся косой улыбкой Рябый, – и тебя снова... ик... повязали!

– А вот и нет! – Хлопнул ладонью о столешницу, угодив прямо в рассыпанное ранее.

Сфокусировав зрение, внимательно посмотрел на ладонь и обтёр о штанину. Закурил.

– Залегли мы на дачке, у одного там, пока не утихнет всё... Утром просыпаюсь, а вокруг туман этот, вонючий. Я-то думал, что это хим-атака какая, или авария, а оно вон как... Сюда попал...

***

На верху послышался хруст щебёнки.Взрывник выпрямился и тут же рефлекторно прижался к стене. Немного выждав он осторожно двинулся дальше. Во второй раз зашуршало где-то совсем близко. Взрывник остановился и нащупал рукоять ножа. Мальчишка медленно вытянул его из ножен, встал у пролома спиной к стене и приготовился к бою. Отчётливо услышав как с сипением втягивают воздух принюхиваясь к его запаху он нанёс удар практически наугад,всего лишь ориентируясь по звуку. Высоту угадал и бил со всей силы, а финальное движение клинка сверху вниз с проворотом резко на себя обеспечило пацану полную уверенность в быстрой победе.

Выпрыгнувший из дыры начинающий бегун напоролся на нож животом,жалобно заурчал и покатился по земле, оставляя широкий кровавый след и цепляясь за бетонные обломки петлями вывалившихся из раны кишок. Пацан прыгнул почти с тем же проворством, что и бегун, и прижал шею недавнего человека к земле коленом. Враг захрипел, забился в конвульсиях, едва не скинув с себя лёгкое тело, но мальчишка резко усилил давление, шея заражённого хрустнула, и мутант затих.

Базиль готовил мальчика к боям на арене и успел обучить некоторым приёмам.