Он до алых пятен на коже сжимает пальцами ее ягодицы, долбит как отбойный молоток. Ее грудь трясется перед камерой.

Он еще ускоряется, черты лица заостряются. Она закатывает глаза, дрожит. Очевидно кричит.

К горлу подступает тошнота.

Видео заканчивается яркой надписью во весь экран:

«С днем свадьбы, сестренка! Это тебе мой подарок, живи теперь с ним!»

4. 3. Ника. Разбитое сердце

3. Ника. Разбитое сердце

А лимузин все едет и едет. А люди за окном идут, бегут, едут, сидят на лавочках, общаются. Там жизнь.

А тут, внутри не к месту торжественного бархатного салона, пропахшего цветами и сладким шампанским, под расшитым белоснежным корсетом – разбитое на миллионы острых осколков сердце.

– Остановите! – шепчу потерявшими чувствительность губами. – Остановите! – кричу, мечусь по салону, не понимая где выход.

В глазах темно. Под ребрами в одно мгновение все органы умерли, воздух застрял где–то на полпути к легким. Задыхаюсь. Корсет больно сдавливает ребра.

Пальцы, грозя испортить маникюр, хаотично шарят по дверце, никак не могут нащупать рычажок. Как открывается эта чертова дверь? Я не могу дышать!

Маша реагирует первая, хватает меня за талию.

– Куда? Ты чего, Ник?

– Выпустите меня! – с истерикой отбиваюсь от цепких рук подруги. Фата цепляется за что–то, больно дергает волосы, прическа «ломается».

– Ника! – Маше помогает Анюта. Насильно усаживают меня прямо. – Что с тобой?

Перепугались девочки.

– Не могу, не хочу, ненавижу!

Перед глазами все еще стоят их лица – Саши и Риты. И никого и ничего другого не вижу. Даже девочек. Один белый шум, «кино», а еще буквы на весь экран.

– За что они так со мной?

Вместе со слезами бежит по щекам тушь. Размазываю ее ладонями, пачкая руки.

– Да что с тобой, подруга?

Хрясь!

Анюта шлепает ладонью по щеке. Пощечина обжигает кожу и отрезвляет.

Прикладываю руку к месту удара, хлопаю ресницами, медленно приходя в себя. Испуганные девочки замерли в ожидании пояснений.

– Он мне изменил… – вытаращив глаза, произношу сиплым голосом.

– Кто?

– Мой Саша…

– Да ну!

– Ты что?

– Не мог он!

– С кем?

– С моей сестрой…

– С Риткой? – губы подруги трогает неверящая улыбка. Переглядывается с Машей, вот–вот покрутит пальцем у виска. – Ник, ты в своем уме?

– Вот… – машу рукой с зажатым телефоном. – Поздравление получила.

– А ну дай сюда.

Анюта забирает у меня мой телефон, включает видео.

Девочки, прижавшись друг к другу висками, хмурясь, смотрят в экран.

Я закрываю уши руками, зажмуриваюсь, чтобы не видеть, не слышать, но изображение воспроизводится в голове само собой. Опять накатывает тошнота.

Вот так это происходит, да? Вот так он и со мной хотел? Ему так нравится? Грубо? Жестко?

Как мерзко!

В моих представлениях Саша был нежным и неторопливым. Романтичным. Внимательным. Ласковым. Со мной!

Я была уверена, что я для него единственная. Что других женщин для него просто не существует. Да он об этом сам мне говорил!

И почему–то именно сейчас вспоминаю, как чуть дольше положенного задерживался его взгляд на Рите, когда он был у нас дома. На ее голых ногах в ультра коротких шортах. На майках, под которые она надевала спортивный топ или свой любимый черный бюстик с пуш–апом.

Как прятала улыбку она или тихо фыркала, когда он в своей шутливой манере просил поцелуй, а я, стесняясь, подставляла щечку.

Я списывала ее реакцию на зависть, а у них был свой немой диалог в моем присутствии!

Какая же я слепая, наивная дура!

Маша кладет мой телефон мне на колени.

– И биться сердце перестало!.. – шокировано.

– Монтаж? – неуверенно предполагает Анюта.

– Какой монтаж?! Какой монтаж?! – меня опять взрывает, верещу на весь салон: – Это его квартира! Его комната! Кровать! Дата, внизу дата есть! Вчерашняя!