Второй рукой Кудряшка прижимает к самому сладкому месту оранжевую мочалку. Это она так спрятала свои прелести, наивная девчонка.

— Ну что ты пялишься? Тебя стучать не учили? — состроив злобную гримасу, рычит на меня.

— Если бы ты не хотела, чтобы я вошел, ты бы закрылась на щеколду, — поворачиваюсь к ней, сложив руки на груди. Вижу, как ее взгляд медленно сползает в область паха. Да, девочка разглядела мой внушительный стояк. Быстро заморгав, тут же отводит глаза. А щеки-то покраснели. Стеснительная проститутка — это что-то новенькое.

— Ты что, меня обвиняешь в том, что я тебя соблазняю?

— Конечно, у эскортниц есть целая инструкция, как захомутать богатого мужика. Тебе такую не выдавали?

— Да где же таких невоспитанных миллионеров делают?

— Там же, где и наглых девиц.

— Хватит на меня пялиться!

— Не льсти себе, чего я там не видел!

— Ничего не видел, может, у меня там все золотое, — с ехидной усмешкой отвечает.

— Оу, тогда мне срочно надо это увидеть, — в шутку делаю шаг к ней, в ответ девчонка дергается, поскальзывается, и я едва успеваю поймать ее.

Не девушка, а тридцать три несчастья. Еще не хватало переломать руки или ноги.

— Отпусти меня, — Кудряшка пытается вырваться. Крепче прижимаю к себе мокрое скользкое тело.

— Осторожнее, иначе мы вдвоем упадем. У тебя еще прошлые раны не зажили, — чувствую, как сердце бешено скачет. Она такая легкая, как пушинка. Манкая, красивая. Задержав взгляд на ее пухлых губах, пытаюсь подавить мысли, но они, непослушные, уплывают все время в сторону секса. Разве так бывает: то она меня жутко бесит, так что придушить хочется, а через секунду я плыву от ее прелестей и не могу противиться похотливым желаниям. Если бы не ее древнейшая профессия, мы могли бы… Нет, исключено. Трахаться с проституткой — это себя не уважать.

И вот зачем такая симпатичная девчонка пошла в эскорт? Интеллектом вроде не обделена. По мне так любая работа лучше, чем торговать телом. Если Венька не соврала и ее действительно мать продала, то это же вообще кошмар, хотя кажется мне, что Кудряшка привирает. Решу дела на работе и надо будет самому пробить ее биографию. Сейчас пока не до нее.

Захожу в спальню, неся девушку на руках. Иду специально очень медленно. Ловлю себя на мысли, что отпускать ее совсем не хочется. Наоборот, прижимаю Венеру крепче. Она совершенно обнаженная, если не считать дурацкую оранжевую мочалку, которой она все также прикрывает промежность. Смотрит на меня не моргая. Чувствую, что тоже меня хочет, но контролирует свои чувства и желания.

21. Глава 21

Усаживаю ее на постель, девчонка тут же накрывается одеялом до самого носа.

— Да убери ты эту мочалку, — выхватываю у нее из рук оранжевый предмет.

— Тогда дай мне что-нибудь надеть.

Быстро одевается, когда подаю ей футболку. Старается, чтобы я не увидел ее обнаженную грудь. А я внаглую пялюсь, как подросток, впервые увидевший голую женщину. Когда Венера замечает мое пристальное внимание, приходится поспешно отвести взгляд.

— Ты чего сегодня такой расстроенный пришел с работы? — неожиданно задает вопрос. В глазах не видно больше злости и раздражения. У нас постоянно так, вспыхнем, наговорим друг другу обидных слов и тут же отходим.

— Много проблем и сложностей. Предприятие огромное, надо во все вникнуть. Да и Лев еще палки в колеса вставляет.

С интересом слушая меня, пересаживается рядом. Когда мы с ней соприкасаемся бедрами, по телу мощными потоками расходятся импульсы возбуждения. От накатившего волнения сердце пускается вскачь. Да что за напасть такая! Ведь поставил себе жесткий запрет на девчонку и сам же нарушаю.