Отвечать Лене я не хочу, да и нечего. Что я ей скажу? «Конечно, подружка моя дорогая, прощаю тебя, будем и дальше дружить»? Нет уж, предательства прощать нельзя. Поэтому, как бы больно и обидно мне ни было рушить многолетнюю дружбу, я блокирую Лену везде где только можно. Никогда бы не подумала, что она сможет ради денег меня так подставить.

— Идем, машина нас уже ждет, — строгий тон Шувалова заставляет вздрогнуть.

Я плетусь за ним. Плечи опускаются вниз под грузом вины, ругаю себя. А толку? Все равно уже ничего не исправить.

— Что делать? — спрашиваю, когда мы садимся в автомобиль.

— Подключил связи и деньги. Скоро выпустят опровержения, — отвернувшись к окну, ровным голосом говорит Ник.

— А родным что мы скажем?

— Это не твоя забота. Все, что могла, ты уже сделала.

— Ник, поговори со мной. Мне жаль, что так получилось, я виновата. Знаю, но я писала Лене о тебе гадости, потому что совсем тебя не знала. Ты мне казался бандитом. А сейчас все по-другому.

— И что же изменилось? Еще скажи, что любовью ко мне воспылала.

— Ну… — замявшись, тереблю пуговицы на кофте. — Не сердись на меня.

Положив свою ладонь на его, едва заметно сжимаю и наблюдаю за реакцией Никиты. Он не поворачивается в мою сторону, но хотя бы руку не отдергивает.

— Если начну говорить, могу сказать лишнего. Лучше нам помолчать.

К счастью, когда мы заходим в дом, никого не встречаем. Не знаю, как бы я показалась сейчас родственникам Никиты. Вечером он сообщает мне, что убедил всех, что это происки конкурентов, и все вроде поверили.

***

Вот уже несколько дней между нами с Шуваловым ледяное молчание. Возвращается он всегда очень поздно, уставшим и раздраженным. Если и дальше будет так продолжаться, то все вокруг заподозрят, что между нами действительно ничего нет.

Вот и сегодня, явившись поздним вечером и едва переступив порог нашей спальни, Никита с нескрываемой злостью смотрит на бардак, который мы с Анютой устроили в комнате после поедания пиццы. Так как весь день я провела в горизонтальном положении из-за раны на ноге, мои новые родственники развлекали меня как могли. Зря я волновалась, что семья Никиты будет косо на меня смотреть после слитой переписки. Не знаю, что там мистер холодильник им рассказывал, но даже намека на холодок с их стороны я не почувствовала.

Мы прекрасно провели время вместе, наслаждаясь просмотром комедий и игрой в увлекательные настольные игры. Лариса с удовольствием показывала мне альбом с детскими фотографиями сына, прося только не рассказывать ему об этом, чтобы он не злился.

Вместе с Сан Санычем мы сыграли партию в шахматы. Он был в полном восторге от того, что наконец нашел достойного соперника, ведь никто в доме, кроме меня, не умеет играть. И вообще он, оказывается, мировой мужик. Это только с виду он сердитый и угрюмый, а в душе очень добрый и отзывчивый человек, жаль, что внук не в него. По ночам мы с ним встречаемся у холодильника. У нас обнаружилась общая страсть и любовь к докторской колбасе. Днем Лариса строго бдит, чтобы дед сидел на жесткой диете. После обследования врачи нашли у Сан Саныча много проблем со здоровьем. Выписали таблетки и посадили на диету. Но дед говорит, что все они бездари и не понимают, что он скорее загнется, поедая паровые котлетки, чем свою любимую колбасню. Поэтому, когда все засыпают, он пробирается на кухню и пирует. А я просто люблю есть по ночам.

Чем больше я узнаю родных Никиты, тем сложнее мне становится обманывать их и притворяться. С ужасом думаю, что случится, если вдруг семья узнает о нашей лжи. Я же не смогу смотреть им в глаза! Все относятся ко мне с огромной теплотой и заботой, а я им вру и даже не краснею. Скоро спать нормально перестану из-за мук совести. А вот Шувалову все нипочем. Полностью погрузившись в работу, он как будто ничем больше не интересуется. Все мысли направлены на то, как бы обойти Льва и стать единственным владельцем компании.