— Всего на день, я хорошо заплачу!

Я долго молчу, соображая, что ответить, а девочка на его руках начинает вертеться.

— Па-а-а-ап! Мы скольо?

Папа? Вот это новость! Да из Кострицкого папа – как из меня шиномонтажник. На вид девочке года два-три, но взгляд слишком серьезный для ребенка. Правда, лукавые искорки выдают в ней Владово происхождение. Но, белокурые волосы, чуть вьющиеся на концах, и голубые глаза делают ребенка больше похожим на меня, чем на темноволосого кареглазого мужчину.

— Да, дочка, сейчас! Ты же знаешь, папе нужно на встречу, а ты пока побудешь с этой прекрасной тетей.

— Нет! — в один голос отвечаем мы с малышкой. Не то чтобы я была против, но куда мне ребенка? Что за авантюры? Только Кострицкий способен в такое кого-то втянуть.

— Кира, сделай мне кофе и давай поговорим!

— Нам не о чем разговаривать. Я не няня, я бариста! — Гордо задираю подбородок, чем вызываю смех у мужчины.

— Ох, какие мы важные. Ну раз бариста, тогда наливай кофе молча! — все так же широко улыбается мужчина, задорно мне подмигивая.

Позер!

Делаю ему чашку капучино, борясь с желанием плюнуть туда, и, ставя на барную стойку, опираюсь на нее локтями.

— Пей и иди! У меня тут работы непочатый край! — Обвожу пустую кофейню рукой, не сводя взгляда с Влада.

— Да-да, я вижу. Много платят? — невинно интересуется мужчина, а я закатываю глаза.

— Достаточно!

— Угу-угу… — кивает тот, отпивая глоток напитка. — Вкусно, кстати.

— Спасибо!

— Па-а-ап, ну пашли-и-и уже! — дергает девочка его за рукав дорогого костюма.

— Да, Сонь, сейчас! — Обращаясь к дочери, мужчина совершенно преображается и становится больше похож на плюшевого мишку, чем на хитрую пантеру.

— Твоя? — зачем-то спрашиваю очевидное.

— Да. Кира, у меня к тебе не просто просьба, это деловое предложение. Сама судьба мне послала тебя именно в этот день!

— Я не…

— Погоди, выслушай сначала! — серьезно заявляет тот, перебивая меня на полуслове. — Я иду на встречу с представителями крупной компании из США, мы планировали ее уже давно, а у нас, как назло, заболела няня.

— Она сбежала! — деловито добавляет девочка.

— Спасибо, дочь! — пожимает губы Влад и продолжает: — Да, она ушла, сказав, что у нее больше нет сил смотреть на этого ангелочка! — Мужчина треплет щечку малышки, и та недовольно морщится.

— А я-то при чем? — спрашиваю, все больше улыбаясь от их милого общения. Если Соня пошла характером в отца, то я догадываюсь, почему от них бежала няня.

— Ты можешь побыть нашей няней буквально день? — глазами кота из «Шрека» поглядывает на меня Влад.

— Зачем мне это? — Подпираю лицо кулаком, равнодушно глядя на мужчину. Не действует на меня твой фирменный взгляд, даже не пытайся!

— Ну вот сколько ты тут зарабатываешь? Тысячу? Я заплачу три!

— Три?! — ошарашенно выдыхаю я.

— Да! Три тысячи долларов за день с этим ангельским ребеночком.

— Ну, я даже не знаю… — совсем растерявшись, тяну я. Он, вообще, серьезно? Перевожу взгляд на малышку, которая мило улыбается, болтая ножками с высокого стула, и возвращаюсь к мужчине.

— За день три тысячи? Да так даже прости… ну, этим не платят!

— Говоришь так, как будто знаешь! — хитро улыбается Влад, а я чувствую, что начинаю злиться.

— Так, все, иди!

— Ну погоди, ладно, извини! Так ты согласна?

Я долго смотрю на него, прищурившись одним глазом, и уже думаю согласиться. Не, ну а что? Три тысячи на дороге не валяются, а всего-то нужно посидеть с ребенком. Нетрудно, только если не учитывать, что это дочь самого Кострицкого.

— А что, нянь больше нет? — задаю последний вопрос, желая убедиться, что мужчина и правда не имеет другого выхода и что это не какой-то его коварный план.