Что за жизненная несправедливость?

— Виолетта, что случилось? — поинтересовалась Ксения, поглаживая мою руку. — Оделась ты конечно… По сезону.

Она захихикала.

Я вообще-то трахаться иду. Так что иначе одеться не могла.

Юбка джинсовая, из-под неё время от времени мелькала подвязочка гипюровая с бантиком и сердечком. Маечка в обтяжку с вырезом. Я грудь старательно бюстиком собирала в кучу, чтобы красиво смотрелась. И ноги у меня длинные, и попа имеется. Не откажется от меня Влас и никому не отдаст…

Правда же?

Прямо у лестницы на второй этаж клуба стояла живая статуя. Я такое видела в других странах, где мне неожиданно разрешали гулять по улицам. Это такой вид пантомимы. Человек, покрытый серебристой краской вместе с одеждой, имитировал статую. И когда он неожиданно двигался, это приводило меня в восторг. Мне так нравилось верить, что это действительно статуя, а потом происходит колдовство, и она оживает.

Не хватало видимо мне сказок и мистики.

Ксюша опять умилённо смеялась надо мной. Я не обижалась, я вообще не обидчивая. Пусть, она вон какая строгая и не по возрасту серьёзная. Надо её взрослость разбавлять такими, как я.

— Не знаю, кто это организовал, но мне однозначно нравится, — громко сказала мне Ксения.

— Зато я знаю, — крикнула ей в ответ, — это исторический факультет.

Средневековые костюмы, скульптуры. Картины, перфоманс, трубачи в колготках и беретах с перьями. Дамы в конусах на головах.

И группа шотландских бессмертных горцев. Это рыжие дружки Власа. Из них я видела только Якова, у него длинные волосы светло-рыжего цвета и зеленоватые глаза. Красивый конечно, но с Власом не сравнится.

Ксюша замерла.

Не отдам своего парня. Она, тем более, замужем. Но соседка как-то быстро взяла себя в руки, усмехалась, брови подняла, а взгляд опустила.

Влас.

В килте, гольфы, башмаки с железными пряжками. Сквозь тонкую белую рубаху просвечивало его крепкое тело. Ещё он высокий, так что я на каблуках буду с ним спокойно целоваться.

Влас жёлтыми глазами приметил меня и расплылся в ослепительной улыбке. Сквозь толпу двинулся ко мне.

Я пританцовывала, сумочку на плече поправляла.

Казалось он вечно идёт. Будто в замедленной киноплёнке, каждое его движение фиксировала моя влюблённая голова.

Качались на его голове пряди русых волос. Взмах ресниц, движение крепких плеч.

Всё. Кончу!

Упаду сейчас и растекусь. Не соберут.

— Привет, малышка.

Его голос прямо стрелами в моё сердце.

Какой папа нафиг! Всё, проехали. У меня Влас.

Я кинулась ему на шею. Прижалась с силой. Глаза закрыла от удовольствия.

У него тело крепкое, запах терпкий.

Такой!

Я чуть не разрыдалась от счастья.

— Увези меня, — умоляла я, шептала в его ухо.

Влас обнял меня, оторвал от пола. Он невероятно сильный!

— Ты Ксения? Познакомить тебя с моими друзьями?

Но Ксюша была явно против, отошла от нас.

Сладкий поцелуй уносил меня. Его язык прямо во мне, я посасывала его. Запах и вкус уже родной. И нет ничего дороже. Звуки выставки пропали, люди перестали иметь значение.

Я в лилейных муках остро воспринимала каждое его прикосновение. Дрожала. Хотелось не просто прижиматься, целоваться, хотелось впустить.

— Поехали со мной.

Глаза его потемнели почти до карего цвета, поблёскивали. Он тяжело дышал. Под юбкой уже стоял член.

Он хотел меня.

А я его.

Зачем мешать, когда двое так любят друг друга? Когда оторвались от поцелуя, а искры между нами невидимые россыпью в пожар превращались.

Сгореть бы.

— Малышка, с ума свела, — он рассмеялся, закинув голову. Попрыгал, пытаясь скинуть возбуждение. — Прямо сейчас.