Только я не пожелала быть поросенком, поданным к столу под горчичным соусом. Я пожелала быть свободной. И теперь… никто меня не получит.

Море было спокойным, но и в его спокойствии я чувствовала опасную силу. До Монтроза – неделя или две пути, если не помешает шторм. А потом корабли перестанут выходить в плаванье до февраля, пережидая сезон бурь. Так что попасть домой я смогу не раньше весны, и зиму мне придется провести в Монтрозе – далеком провинциальном городишке. Ну и хорошо. Никому и в голову не придет искать меня там. К весне я смогу подзаработать денег и уплыть туда, где живут мои родные. Они и не знают, наверное, что я жива.

Мне припомнились грубые слова гвардейцев, и я грустно усмехнулась. Любовница короля… Знали бы они, на что походила жизнь графини Слейтер. Вернее, невесты графа Слейтера, потому что побыть его женой я успела всего один день.

Я с жадностью вдохнула солоноватый морской воздух, пропитанный запахом водорослей, и отвернулась от берега. Пусть там остаётся прежняя жизнь, а я пойду к новой жизни. И даже призрак мужа не заставит меня дрогнуть. Я всё делаю правильно. И на этот раз удача будет на моей стороне. Достав лепёшку, я принялась медленно есть, глядя вперёд, в бескрайнюю даль, где вода сливалась с небом – голубая и нежно-розовая, в бирюзовых переливах и белых барашках пены.

Теперь я свободна. Свободна!..

Рыжая кошка бесшумно вышла из-за бухты троса и покралась ко мне на мягких лапках, принюхиваясь и заранее облизываясь. Понятно, что рыжая попрошайка рассчитывала получить немного вкусной лепешки. Я отщипнула кусочек и положила на ладонь, поднеся руку к хитрой кошачьей мордочке.

- Когда мы прибудем в Монтроз? - спросила женщина из пассажиров у проходившего мимо капитана.

- Не будем загадывать, мамаша, - ответил тот уклончиво, - чтобы не спугнуть фею-удачу. А это что такое?!

Я вздрогнула, потому что его возглас относился именно ко мне. Кусочек лепешки упал на палубу, а кошка рыжей стрелой метнулась к сложенным тросам – прятаться, но была поймана юнгой и поднята за шкирку. Кошка отчаянно мяукала, сучила лапками и царапалась, стараясь вырваться.

- Вы как посмели притащить с собой зверюгу, барышня? – сделал мне строгое внушение капитан. – Ещё бы козу с собой приволокли, - и коротко скомандовал: - Кошку – за борт.

- Подождите! – вскочила я, когда юнга уже замахнулся, чтобы швырнуть кошку в воду. – Какая жестокость! Чем виновато бедное животное? Отдайте, - я отобрала кошку, и она сразу нырнула под моё пальто, ища защиты. – Кошка – не моя, - сердито обратилась я к капитану. – Но выбрасывать за борт, на верную смерть, живое существо…

- Ценю вашу доброту, - ответил он, - но не вам потом выскребать котят из всех закоулков. К тому же, - он попытался смягчить шуткой свой жестокий приказ, - так всегда поступают с безбилетными пассажирами.

- Она никому не помешает, - настаивала я, поглаживая дрожащую кошку через ткань верхней одежды. – Я буду смотреть за ней, и видно, что у нее не будет котят в ближайшие две недели.

- А проезд за нее оплатите? – вмешался один из матросов, изображая улыбку и показывая на всеобщее обозрение кривоватые желтые зубы.

- Если потребуется, то оплачу, - сказала я твердо, хотя мысленно ужаснулась, вычитая из своей скудной копилки цену на билет.

- Не надо, - бросил капитан. – Только держите свою кошку при себе, барышня. Замечу, что она шныряет по кораблю – сразу полетит за борт.

- Спасибо, - поблагодарила я, возвращаясь на место.

Кошка у меня за пазухой пригрелась и замурлыкала.