— Так вы не заметили ничего странного среди обитателей лагеря? — повторил вопрос Повелецкий.

Мда уж, дилемма. Кроме Кобелева никто вроде агрессию не проявлял, а его трогать не хочется. Или сотворит что-нибудь, или наговорит гадостей, или хуже того, опять в ярость впадёт. Кто знает, до конца его отпустило, или?

— Нет, не замечала, — солгала я.

— Хорошо, — хлопнул в ладоши Повелецкий. — Тогда, что вы посоветуете относительно вашей сыворотки.

— Её не так уж много…

— Было, Олеся Станиславовна, было. Сейчас ее производством занялись едва ли не в промышленных масштабах, — “порадовал” мой руководитель и я едва не взвыла.

— Мы могли бы поговорить с моим руководителем тет-а-тет?

— Олеся, это касается всех нас, — воспротивился Юрий, остальные поддержали.

Вот же!

— У препарата выявлен побочный эффект, — произношу.

— Какой? — хором раздалось со всех сторон.

— Повышение либидо, — тихо произношу.

Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, и лишь со стороны Кобелева донеслось:

— Так вот где собака порылась!

— То есть, введение препарата приведет к иного рода проблеме… — поджал губы руководитель операции, а сейчас Юрий был именно им в полной мере.

— Даже с учётом открывшихся нюансов, выбор всё же есть, — уклончиво произнёс Повелецкий.

На меня уставились все кроме непосредственного руководителя, знавшего более чем достаточно о моей разработке.

— Я не вправе принимать какие-либо решения… Препарат требует доработки…

— Сколько потребуется времени на устранение побочного эффекта? — поинтересовался молчавший до этого майор Бодров.

— Не знаю… Неделя… Может…

Не уверена я была, что за столь быстрый срок удастся это сделать, но…

— Нет у нас недели, — припечатал Жарковский. — У нас и пары дней нету, в свете новых сведений.

Я лишь беспомощно хлопала глазами. И тут со всех сторон посыпались пояснения.

Вкратце: психологическое состояние пострадавших не самое лучшее, что и понятно. Проблемы с благоустройством, пропитанием. Кое-где уже отмечены пьяные дебоши, что немудрено, ведь многие оказались закрыты в гипермаркетах, барах, ресторанах, где имеется доступ к алкогольной продукции. Добавить к этому воздействие пришельцев, и вывод прост: через неделю спасать будет уже некого.

— Ладно, допустим, будет использован мой препарат, — вздохнула я. — Но, если им вакцинировать население, то стоит помнить о двух его свойствах: первое — стопроцентное увеличение фертильности, второе неимоверное повышение либидо. Как итог, демографический взрыв гарантирован.

— Среди военных, преимущественно мужчины, — напомнил Кобелев, намекая на альтернативный вариант.

— Которые, будут кидаться на всё что движется, — буркнула я.

— Это меньшее из зол. Потому что озабоченные и готовые к деторождению женщины… Коих там миллионы…  К тому же, вспомним о том, что они по сути беженки. Что их ждёт? Вряд ли связи станут упорядоченными со своими мужьями, парнями и так далее. Это расцвет насилия, распространение венерических заболеваний, многомиллионные бездомные новорожденные, — разложил всё по полочкам Повелецкий.

Да, с этим поспорить сложно. Всё так. Но, черт побери, я буду в ответе за тех кому введут эту вакцину! И ещё… Ещё, я буду в окружении озабоченных самцов! Мало мне было своих проблем?

— Это же не мы будем принимать решение? — робко интересуюсь.

— Решение уже принято, — Повелецкий абстрактно покрутил рукой указывая куда-то вверх. — Мне поручено лишь определиться на ком практичнее применять препарат.

— Ответ очевиден, — встрял в разговор Жарковский. — Наши люди смогут беспрепятственно проходить сквозь орды пришельцев, в конце концов, можно создать живой коридор для прохода к границам оккупированных территорий.