Примерно в 2002-м безжалостный драматургический магнетизм подбросит мне в руки одну очень важную для меня книжку. Автор Дэниел Киз, называется «Множественные умы Билли Миллигана». И это один из текстов (наравне с книгами Тимоти Лири, Роберта Антона Уилсона, Станислава Грофа, Стивена Волински и мн. др.), что превратится в один из самых настольных, вдоль и поперек исчерканных. Коротко, в центре сюжета этой, основанной на реальных событиях книги, лежит детективная и более чем путаная история, что по ходу расследования выходит далеко за пределы детектива как жанра. Психотерапевтическая элита США приходит к выводу, что некий Уильям Стенли Милиган, совершивший несколько тяжелых преступлений, не может быть осужден и отправлен в тюрьму в следствии того, что его населяют 24 не подвластных его контролю субличности. И далее сюжет распутывается так, что срывает голову любому, кто дерзнет в него погрузиться, потому что совершенно не умещается в парадигму мировосприятия стандартного жителя мира конца второго тысячелетия.

Сказать, что наткнуться на этот сюжет было большим воодушевлением для меня, это ничего не сказать. И будет слишком уж высокомерно заявить, что я узнал в Билли себя. Но с этого момента феномен Multiple personality (множественной личности, или языком психотерапии «диссоциативное расстройство идентичности») навсегда поселится в моих кровотоках, одаривая воодушевлением и переживанием глубинного узнавания. И одно дело, когда ты только подозреваешь, что с тобой что-то не так, и совсем другое, когда находишь этому подтверждение. С этого момента я буду с восторженным трепетом рассказывать всем и каждому об этом фантастическом феномене, особенно акцентируя внимание на том, что в 1986-м диагноз этот был внесен в реестр психических заболеваний, но сегодня, за счет экспоненциальных скоростей развития, спутанности информационных потоков, усилений мозга с помощью его электронных расширений, а также грядущей, столь пугающей всех, диктатуры искусственного интеллекта, молодое поколение (в большинстве своём) уже демонстрирует этот диагноз, как настойчиво воплощаемый в реальности феномен.

Важно сказать, что даже многоликость буддийского пантеона (что всегда производил на меня более чем магическое впечатление) открылась передо мной именно через феномен Multiple personality. Никогда не забуду встречу с одним буддийским ламой (ламой Талу), чья многоликость взорвала мне мозг, опечатав (в стиле «прямой передачи») ясным пониманием того, что всё это шокирующее обилие кровожадных комиксов просто уникальная картография внутренней свободы быть разным, разворот т. н. театральных костюмов для развития внутренней многовариативности. Отвечая на мои вопросы, лама этот просто рассыпался на огромное количество лиц, демонстрируя одновременный ответ с множества точек зрения. В ночь после этой беседы я ясно понял, что Махакала, Манджушри, Ямантака, Ченрези, Дордже Семпа, Тара или Чакрасамвара (формы из пантеона буддийских божеств) – все это способы сгущать мир под разные задачи и контексты. Но принцип лежащий в основе – один, и он ТОТАЛЬНО ТЕАТРАЛЕН! И заключается в том, чтобы набросить на себя кого-то, кто превосходит мои возможности во много раз, и играть с миром под маской более высокого уровня взгляда. И драматургия жизни при таком раскладе тут же меняет свой ракурс, свою глубину, свой объем.

И вот, продолжая биться со своей «трансляцией из сумасшедшего дома» о двери московских радиостанций, я продолжаю играть в Московском ТЮЗе. С Камой Гинкасом мы выпускаем даже чудесную работу «Сны изгнания» по картинам Шагала, где я придумываю роль (опять же) «Спятившего реббе», так же прострочившего весь спектакль забавными монологами о природе реальности. И вот, воспаленный глубинной вспышкой озарения, персонаж этот снова вылетает на сцену: «Я узрел его в доме своём, среди всех этих обыденных вещей. Он возник неожиданно и стал неописуемо единым, и слился со мной, и врос в меня так, что не было ничего между нами. Так огонь врастает в железо и свет в стекло. И он сделал меня подобным огню и подобным свету. Мне неведомо, как изъяснить вам это чудо – я человек по природе, и ангел – милостью господней!»… и книга в его руках, под пристальным взглядом господа, уже воспламеняется реальным огнём.