Амон сдался первым. Положил руку мне на плечо и шепнул горячо:

— Пойдем?..

Не стала спрашивать: «Куда?» — не маленькая. Провела пятерней по его блондинистой шевелюре и согласилась.

Амон все продумал заранее. Когда только успел? Вывел меня из клуба, провел мимо самодовольно ухмыльнувшегося охранника. Отпер магнитным ключом одну из дверей в правом ответвлении тоннеля.

Комната была темной и душной. И пахла плесенью.

— Свет включить? — предложил Амон.

— Нет! — взбунтовалась я.

В своей пятерке мы с ребятами настолько привыкли друг к другу, что попросту не различали разнополость. А вот обнажиться перед Амоном — тут спасовала. Глупо, по-детски, но струсила.

Стянула шорты и майку, наощупь взобралась на жесткую постель. Как это происходит, знала —Бобер часто хвалился подвигами. Развела в стороны колени, приняла Амона в объятия.

Хорошо, что не видела его лица. И могла не притворяться.

Жадные руки Амона шарили по моему телу, стискивали и мяли. Проворные зубы покусывали плечи.

— Не делай так! — не выдержала я.

— Почему? — искренне возмутился Амон.

Приподнялась на локтях и отстранилась.

— Мне не нравится.

Блондин почти грубо ухватился за мои бедра и вновь подмял под себя.

— А другие не жаловались. Так что расслабься и получай удовольствие.

И почему парням нравится эта возня? Я так и не поняла. Не больно, но и неприятно. Неуклюже как-то. Танцевать мне больше понравилось.

Глухо простонав, Амон скатился с меня и сообщил

— Никогда больше не свяжусь с наемницами: не баба, а камень.

Заложила руки за голову и уставилась в темноту.

— Я телохранительница, попрошу не путать… — безучастно произнесла, без укора.

Хлопнула дверь — раздосадованный любовник покинул место позора. А я осталась и еще долго лежала на измятой, пропитанной потом постели. Мысли копошились, как растревоженные в улье пчелы. Решение приняла однозначное: никогда больше не влюблюсь. Так спокойней. Надежнее.

Отпустило. Рывком поднялась и подобрала с пола разбросанные шмотки. Неторопливо оделась. Поплевала на ладонь и пригладила растрепавшиеся волосы.

С видом императрицы прошествовала обратно в клуб. Заняла место на диване.

— Не понравилось? — без лишних реверансов вопросил Чистюля.

Он один сидел за столом, лениво ковыряясь в огромной тарелке с сухариками.

— Нет, — также бесцеремонно отозвалась я. — Где остальные?

— Дылда уединился со стриптизершей, а Бобер там. — Чистюля мотнул головой в сторону танцплощадки.

Закинула в рот пригоршню сухарей и посмотрела на толпу дрыгунов. Едва не поперхнулась: Амон тоже танцевал — уже с новой партнершей.

— Наплюй, — предложил Чистюля. — Лучше понаблюдай за соседним столиком.

— А че там? — присмотрелась я.

Напротив нас кутили с десяток лихого вида ребят — бритоголовые, в форме без знаков отличий. Вооруженные до зубов.

— Наемники? — высказала предположение.

— Не нравятся они мне, — предупредил Чистюля. — Не развлекаться пришли, точно.

В очередной раз порадовалась эмпатическим способностям напарника. И согласилась с ним: «соседи» не пили, не засматривались на стриптизерш. Искусно делали вид, что находятся под кайфом. Но оружие — парализаторы новой модели — держали при себе. У двоих здоровяков из карманов торчали рукоятки лазерных пистолетов.

— Среди них эмпат: сильный, не ниже первого уровня, — накалил обстановку Чистюля. — Ощупывает посетителей.

Дар командира пятерки был слабым, неустойчивым. Но не раз спасал нас в экстренных ситуациях.

— Разведка? — предположила я.

Чистюля пожал плечами. Из его левой ноздри потекла тонкая струйка крови.

— Чтоб его… — прохрипел он и приложил к носу салфетку. — Рубанул так, аж глаза слезятся.