– Даже так? – поддержал я спич Леттоло, в то же время замечая, что Дора практически не отводит от меня умильного взгляда и лишь изредка хмурит бровки. Но я чувствовал, что недовольство её относится не ко мне, а к затянувшейся нашей с доктором болтовне.

– Именно. – Хирург-майор подцепил вилкой следующий кусочек. – Гибнут там пачками. Это здесь, попав под бомбардировки, для орков зазорно помереть от полученных столь несуразным и непочётным образом ран. Потому они с большей охотой отправляются на лечение. На фронте же смерть для них красна, а порой и желанна. В то же время гномы, должен заметить, даже несмотря на более высокую мотивацию и, несомненно, проявляемый ими героизм, берегут себя куда больше, нежели наши бойцы.

– И почему же это? – По-настоящему заинтриговало меня заявление доктора.

– Я полагаю, – нахмурился тот, ткнув вилкой в небо, – что удалая безрассудность наших воинов связана, в первую очередь, с принятой у нашего народа верой в Туманные пределы. Каждый орк уверен, что, с честью погибнув, отправится в потусторонний мир, где воссоединится со всеми своими славными предками и до конца мирозданья будет пировать с ними, заодно приглядывая за достойными потомками. Посему и не так страшит их гибель, как гномов, кои в подобные домыслы не верят и привыкли ценить каждый миг единственно дарованной им жизни. Так ведь, милочка?

Доктор вопрошающе глянул на Дору, и та незамедлительно кивнула в ответ. Впрочем, тут же переведя полный нежности и ожидания взгляд обратно на меня.

– Правильно ли я понимаю, – вопрошающе глянул я на хирург-майора, – что сам ты к подобным верованиям тоже не склонен?

– Думаю, как и ты, мой любезный друг. – Покончив с блюдом, Леттоло наполнил наши с ним рюмки алкоголем. Дора отказалась, изящно поведя ручкой в сторону и поморщившись. – Мы с тобой оба медики. Представители самой циничной из профессий и наук. Ведь в наш прогрессивный век медицина перестала основываться на домыслах и ложных фантазиях прошлых поколений. Теперь мы пользуемся знаниями, добытыми научными методами. Мы перестали опираться на слепую веру, предпочитая лишь методы, подтверждаемые опытом. Посему нам и трудно верить в нечто сверхъестественное, подчиняясь надуманным обрядам и догмам, высосанным кем-либо из пальца. Из всех теорий мироздания гипотеза божественного вмешательства в сей процесс наиболее недоказуема, а по сему и недостойна нашего рассмотрения.

Он поднял рюмку:

– Давай, мой любезный друг, выпьем за победу разума над мракобесием, в чём бы оно не заключалось.

Мы чокнулись, выпили и, поблагодарив хозяйку за ужин, удалились каждый в свою комнату. Правда долго побыть в одиночестве мне не удалось. Едва я почистил на ночь пёрышки, вполне предсказуемо заявилась Дора. И не лишённым приятности способом безжалостно урезала мне время, предназначенное для спокойного и безмятежного сна.

Тимон появился уже к завтраку. За стол с нами не сел, заявив, что уже успел потрапезничать на стороне. Тут и эмпатом не нужно было быть, чтоб по довольной физиономии орка догадаться, что «на стороне» он успел не только поесть, но и отлично провести время со своей телеграфисточкой.

Как только прибыл капрал Варгонсо с парочкой своих бойцов, а после заявился и вестовой из штаба, доставивший пропуск, мы с Тимоном поспешили к злополучному ангару. Очень хотелось поскорее глянуть на технику, хранившуюся там. Понятно, что не на предмет следов преступления, как я наплёл предбригадиру, а в плане поиска запрещённых технологий.

Охрану мы, естественно, оставили снаружи, чтоб не мешали нам совать нос куда бы то ни было. Сами же, будто рьяные собаки ищейки, с энтузиазмом ринулись изучать развороченные потроха ангара.