Всё это Перегода высказывал не мне. Скорее, сам с собой разговаривал. Мне же под конец просто рукой махнул, мол, волен убираться, куда пожелаешь.

Я пожелал домой, под тёплый Дорин бочок. Всё равно до завтра делать нечего было. Охрану распустил, и бойцы радостно отправились в местный кабак пропивать свои кровные. Тимон тоже меня покинул, ещё перед докладом предбригадиру свалил.

Сказал, что я и без него справлюсь, а сам он тем временем желает пообщаться с телеграфисточкой из отдела связи. Тимон эту клыкастую красотку ещё намедни в штабе заприметил и даже якобы заметил по её взгляду предрасположенность к взаимной симпатии и более тесному знакомству. В общем, отправился охмурять барышню.

Я же, предоставленный самому себе, сделал весьма закономерный выбор. Как говорится, лучшая дорога – та, которую знаешь. А лучшая женщина – та, с которой уже спишь. Тем более Дора и сама, догадываясь о вероятно недолгом моём здесь пребывании, стремилась натешиться и насладиться лаской впрок. Время зря не теряла и выжимала из меня все соки.

Вот и нынче соизволила выпустить меня из нежного плена объятий лишь к ужину. Однако с томным придыханием сообщила, что это всего лишь небольшой перерыв перед ночным продолжением любовных утех.

За ужином компанию нам с Дорой составил лишь доктор Леттоло. Заметив частые нежные взгляды, вроде как утайкой посылаемые мне хозяйкой дома, хирург-майор растянул пухлые щёчки в радостно-пошловатой улыбке и заговорщицки мне подмигнул. Типа поздравил с успешным завоеванием сердца красавицы.

Я благопристойно сделал вид, что не заметил его намёка. Но так, чтобы доктор понял, что всё же заметил и с благодарностью принял поздравления. В общем, постарался и Леттоло не обидеть, и Дору не оскорбить. Вроде получилось, оба остались в благом расположении духа и развлекали меня светской болтовнёй на протяжении всей трапезы.

Хирург-майор не забыл отчитаться мне и о поделанной персоналом госпиталя работе по вакцинации раненых. Рассказал, сколько прививок вкололи оркам и сколько гномам. В связи с чем я вполне закономерно заинтересовался:

– Доктор, а откуда такое странное соотношение пациентов в вашем госпитале? Боевые действия идут на территории гномов, которых среди раненых, как я понял, раз в десять меньше, чем орков.

– Видишь ли, мой любезный друг, – взялся пояснять Леттоло, подняв перед собой вилку с нанизанным на неё кусочком мяса. – Здесь, – начертал он вилкой небольшой круг в воздухе, – места от линии фронта весьма отдалённые. А основные силы гномов находятся на самом острие битвы. Там же они и получают большинство ранений. И, коли оные особо тяжелы, транспортировка бойцов в далёкий тыл сопряжена с большими проблемами. Приходится оказывать им помощь на месте. Легко же раненные бойцы, – доктор развёл руками, продолжая дирижировать вилкой, – сами предпочитают никуда не уезжать, дабы поскорее вернуться в строй. Ибо, как вы верно заметили, война идёт на их земле.

– Но эльфы ведь заявляют, – возразил я, – что Уралтай по-прежнему принадлежит им.

– И в чём-то они несомненно правы, – кивнув, согласился Леттоло. – Но только с тех времён, когда ушастые отдали горный край на откуп гномам, прошла добрая сотня лет. А это, минимум, три поколения гномов, выросших с полной уверенностью, что Уралтай – это их земля. Для них мотивация очевидна и бесспорна, они защищают своё государство. Но это не значит, как может показаться, что наши орки бьются с меньшей решительностью. Отнюдь, – погрозил мне доктор вилкой и наконец-то сунул кусочек мяса в рот. А прожевав его, добавил: – И, что печалит, с ещё большей бесшабашностью.