В этот момент на весь дом раздался выстрел. Я вздрогнула и посмотрела в конец длинного коридора за закрытую дверь. СИмона в это время сидела как ни в чем не бывало. И после этого Марко не был жестоким?

– Уверена? – переспросила я женщину.

– Вы просто не знали его отца.

– Но там только что в кого-то выстрелили!

– Это способ доминирования, – произнесла она спокойно. – Если кто-то идет против короля, тот начинает действовать. Жестоко действовать.

Интересно, что за поступки жертвы расплачивались своими жизнями? За что расплатился жизнью мой отец, который просто продавал домашний сыр?

– Донам приходится быть жестоким. Это их мир, Вики. Либо они правит им и держат своих людей на коротком поводке, либо их убьют сразу же, как только почувствуют слабость.

– Разве у Марко есть слабости.

– Нет, – уверенно ответила Симона, – Но, кажется, скоро появится.

– Какая? – я сразу же ухватилась за ниточку. Если я узнаю о слабостях своего мужа, то, возможно, смогу выбраться отсюда.

Я окажусь свободной…

Но Симона не успела и рта раскрыть. Дверь в дальнем коридоре резко распахнулась, и на нас широкими шагами шел Марко. Как коршун. Как орел. Как лев, надвигающийся на добычу. Называйте как хотите, но такой дон Гальятти пугал меня больше, чем мужчина на яхте, который стрелял из пистолета в Адриана Торчелли.

– Дон Марко…

– Пошли все вон отсюда. Ты, – Он глянул на меня как на потенциальную жертву. – Раком, спинкой ко мне, снимай свои гребанные джинсы! Живо!

От его рыка у меня перехватило дыхание, а в ушах звенело от громкости голоса. В одно мгновение мы остались одни на кухне, а я нехотя повернулась спиной и… ждала.

Неизвестность – коварная штука. Она пугала больше, чем фильмы ужасов из фильмов или монстры в Хэллоуин. И сейчас я покорно ждала, когда Марко налюбуется моей пятой точкой в одних белых трусиках.

– Ты опять в дурацких джинсах, – не вопрос. Утверждение.

– Ты не запрещал мне носить джинсы.

– Теперь запрещаю! Они не подобают жене дона.

– А что подобает жене Дона? Покорно преклонять голову и сосать его член по первому зову?

Рука опустилась на мою попку, но не шлепнула. Просто опустилась и погладила, вызывая табун мурашек по моему телу. Я замерла, ощущая каждое движение жесткой ладони на своей попе. Я перестала дышать. Совсем. Потому что стоило мне сделать вдох, в легкие попадал не кислород, а удушающий, но манящий аромат мужского парфюма.

Запах мускуса, пороха и крови. Персональный аромат дона Марко Гальятти, который не найдешь ни в одном парфюмерном магазине Милана.

– Так сильно хочешь мне пососать? – прохрипел он мне на ухо. Он прижался ко мне и наклонил нас обоих на стол. Его грудь вплотную у моей спины. Теперь я не только дышала им, но и чувствовала его тело, как на яхте.

– Н…нет!

– Учись держать язык за зубами, бамбино. Ты меня провоцируешь.

– На что?

Шлепок опустился на мою и без того зажившую пятую точку. Я еле отошла после «медового месяца» и заставила себя сесть за стул, чтобы ни у кого не возникло вопросов. А Марко добавил мне боль. Много боли.

– Не нарывайся, бамбино, я очень люблю наказывать, а ты любишь мои наказания.

– Не люблю!

Еще один шлепок, и я почувствовала легкое тепло внизу живота.

– Не похоже, чтобы тебе не нравилось. Ты уже намокла.

Неправда, не намокла! Мне просто страшно…

– Нравится быт моей?

– Нет.

– Не обманывай меня, бамбино.

Меня бесило, что он называл меня бамбино, бесило, как он управлял моим телом и разумом. Он всегда держал верх, в то время как я хотела сопротивляться его влиянию. Как бы я ни отрицала, я и правда возбудилась от движений на моей попе и от близости его тела.