Фёдор быстро отметил в своем блокноте рост возможного убийцы. Ранее эта примета не всплывала: про официанта вообще ничего не помнили.

– Отлично! – потер руки Курекин. – Хоть что-то! Ольга Михайловна, а что с поэтическим собранием? Вы туда ходили без подруги и без мужа.

– Ох, им не нравится поэзия. Пришлось идти одной. Я иногда пишу стихи и являюсь членом общества «Орден туманной музы».

– Я не хотел отпускать Оленьку, но она настояла, – отозвался Герман Игнатьевич. – Туда же пошел граф Сиверс. Он обещал сопровождать мою жену.

– Тоже стихи пишите? – спросил Пётр Васильевич графа.

– Есть грешок, – сознался тот. – Но основной целью было поговорить с графом Золотиловым.

– На тему? – заинтересовался следователь.

– На тему убийств. К тому времени убили всего двоих. Тем не менее, я хотел узнать у графа его мнение. Является ли совпадением то, что оба убитых были членами нашего общества. К сожалению, я не успел с ним перекинуться и парой фраз. Выступали поэты, все активно общались друг с другом. Думал, чуть позже поговорим. Обычно после поэтического собрания некоторые мужчины переходили в Английский клуб. Там всегда можно найти место для спокойной беседы. Потому я и пошел к вам, Пётр Васильевич. Третье убийство произошло прямо на моих глазах. И кого убили? Человека, с которым я хотел обсудить, не совпадение ли это… Так трагически я убедился, что не совпадение.

– Странно, ведь граф мог и не подойти к окну. Рискованно было убийце делать на это ставку, – пробормотал следователь.

– Шанс был велик. На собраниях этого общества всегда много курят. И дамы тоже. Зимой другое дело. Но пока тепло, окна нараспашку. Согласен с вами – гарантии никакой не существовало, что граф Золотилов займет удобное для выстрела положение у окна. Сложно сказать, чем руководствовался убийца…

– Никто графа не подзывал к окну? Вспомните, пожалуйста. Он действительно случайно там оказался? – настаивал Курекин.

– Постойте, – Ольга Михайловна закатила глаза к потолку, – а ведь верно… Нет, никто не подзывал. То есть, не совсем подзывал… Простите, путанно говорю… За окном, помните, Ефим Карлович, кто-то назвал графа по имени. Ему еще показалось, что его позвали. Он подумал, знакомый вышел из Английского клуба и заметил его.

– Слушайте, правда! – воскликнул граф Сиверс. – Именно тогда он пошел к окну, посмотреть. Но подумал, что ослышался. И тут прогремел выстрел!

– И никто не заметил, кто стоял за окном?

– Нет. Ведь с Золотиловым никто рядом не стоял. Услышав выстрел, все сначала подбежали к нему. И только потом начали смотреть, кто стрелял…

– А стрелявшего и след простыл, – продолжил фразу следователь. – Убийца стоял в кустах, метрах в двадцати от окна. Естественно сразу убежал. Кстати, Федя, попробуй проверить, какого роста был стрелявший. Примерно хотя бы прикинуть надо. Не наш ли это официантишка.

За столом установилась тишина, нарушаемая только звоном приборов и бокалов.

– Герман Игнатьевич, вы ведь посетили три собрания, – откашлялся Курекин.

– Совершенно верно, Пётр Васильевич. На том самом, где закололи барона фон Гольштейна, мы были вместе с Афанасием Никифоровичем. Он меня взял за компанию. Сам-то я играть в карты не люблю, но Афанасий Никифорович уверил, что проиграться там невозможно, так как в определенный момент игру заканчивают. Про момент убийства ничего добавить не могу. Действительно, комната была погружена во мрак. Чем-то похоже на попытку заколоть дорогую Генриетту два года назад, если помните.

– Конечно, помню. Тогда мы с вами и познакомились. Тоже спиритический сеанс. Запретить бы их, – вздохнул следователь.