– А скажи мне Игорюня, обратили ли вы внимание, на переписку беглого уголовника? – спросил он у Охрименко, и продолжил: – Выходит, что барышня, некто Зинаида Рафаилова, кстати, сама отбывавшая наказание в местах лишения свободы, и, которой он писал, пламенные письма живет в поселке рядом с зоной.

– Конечно, – серьезно ответил Игорь, – версия, что он скрывается у подруги по переписке, была первой. Дом ее обыскали, саму допросили, можно сказать с пристрастием. Да там и сам поселок прочесывали раз пять. Нет там беглого, уже наверно где-нибудь в Крыму, или, наоборот, на Урале.

– Странно, – тихо произнес Николай и покинул опер часть.

Тем не менее, существование подруги по переписке у сбежавшего заключенного, да еще и проживающей совсем рядом с зоной не давало ему покоя. И он сделал то, что, по его мнению, давно уже должны были сделать, но почему-то не сделали опера. Он решил проследить за Рафаиловой. Но так как особой физической силой Николай не отличался, а в случае если он бы оказался прав, и возникла необходимость уголовника обезвредить, пришлось в виде силы, за магарыч взять с собой двух здоровых сверхсрочников, уроженцев Западной Украины.

Наблюдатели, одетые по гражданке, заняли свой пост после обеда. Они расположились в небольшом овраге напротив старого покосившегося дома Рафаиловой, скрытым от глаз древним прогнившим забором и палисадником. Как назло примерно, через час из серых, густых и низких, покрывших осеннее небо облаков, заморосил мелкий, противный дождь. Сверхсрочники до этого мирно лузгавшие семечки, засуетились, намекая, что по такой погоде неплохо было бы употребить бутылку из обещанного магарыча прямо сейчас чисто в профилактических целях, но Николай молчал. Охваченный азартом он будто бы охотничий пес чувствовал добычу и как никогда был уверен в своей правоте.

– Не, Мыкола, трэба цэ, ще пляшечку добавить в связи с погаными погодными условиями, – не унимался один из сверхсрочников.

– Будет, все будет, – сквозь зубы цедил Николай.

Предчувствие его оправдалось уже через несколько часов. Рафаилова вышла из своего двора, когда на улицу опустились первые сумерки, держа в руках небольшой сверток, завернутый в газету. Она заспешила в центр поселка, все время подозрительно оглядываясь по сторонам. Когда Рафаилова скрылась за поворотом, Николай дал сигнал сверхсрочникам и устремился за ней следом.

Пройдя центр поселка, Зинаида дошла до двухэтажных многоквартирных домов построенных здесь лет десять назад. На детской площадке расположенной во дворе одного из домов она вдруг остановилась осматриваясь по сторонам. Затем прошла по площадке, обошла по кругу детскую горку в форме ракеты, устремившей свой взгляд в небо, и выкрашенную голубой краской, уже правда потрескавшейся и местами облезшей. Наконец она покинула площадку и направилась в сторону дома. Наблюдавший за ней из-за угла Николай сперва не смог понять всех странных действий выполняемых Рафаиловой, но, тем не менее, насторожился, чувствуя чутьем зверя, что разгадка прямо перед его глазами. Он остановил, уж было вновь устремившихся за Рафаиловой сверхсрочников, и внезапно осознал, что именно было не так. С детской площадки она уходила без свертка.

Николай устремился к площадке. Сверхсрочники последовали за ним. Свертка нигде не было. «Рафаилова заходит на площадку со свертком в руках, – думал Николай, стараясь восстановить картину перемещения Зинаиды, – обходит вокруг ракеты. И выходит с другой ее стороны уже без свертка!». Он обошел горку по кругу не заметив ничего необычного. Старая горка, каких полным полно во дворах Союза. Неухоженная и давно некрашеная. По корпусам самого конуса изображающего ракету повсеместно сквозь потрескавшуюся краску проступила ржавчина. И тут в сгущающейся темноте он заметил, что конус не сплошь состоит, из одного листа метала. В самом низу была заплатка, хорошо подогнанная, но не приваренная сваркой. Хотя так, же выкрашенная в голубой и поэтому не бросающаяся в глаза с первого взгляда. Еще и песок возле латки казался только, что взрыхленным. «При желании в отверстие подобного размера легко мог пролезть взрослый человек, да и места в конусе, чтобы там находиться вполне бы хватило», – думал Николай. Он кивнул сверхсрочникам головой, чтобы те подошли ближе. Ухватился за выступающий край латку, и слегка ее, раскачав, без затруднений вытянул из песка. Затем достал из кармана куртки ручной фонарик и посветил внутрь ракеты. Из темноты на него уставилось бледное лицо с недобрыми глазами беглого заключенного. Как не странно он даже не сопротивлялся, когда его из ракеты вытаскивал один из сверхсрочников. Лишь улыбался стиснув зубы, от чего его улыбка больше походила на звериный оскал и наконец, бросил: