Он судорожно кивнул.

– Танини, подготовь все договорённости с царём Хатшепсут и отдай их на проверку главе канцелярии Южного Египта.

Писец затряс головой, показывая, что сразу это сделает, как мы вернёмся.

– А с тобой, Усерамон, мы проедемся. – Я повернулся к ещё более задумчивому, чем его племянник, человеку.

– Да, мой царь, – склонил он голову.

Все забегали, засуетились, когда мы вышли из дворца. Проводив взглядом уезжающих Рехмира и Танини, а также Бенермерута – которому Рехмир явно рассказал о его новых обязанностях, и тот выглядел не менее потрясённым, чем молодой писец рядом с ними, – я встал за поводья и, дождавшись, когда рядом встанет Усерамон, направил колесницу на дорогу, а оттуда под радостные крики простого народа – на выезд из города.

Заговорил я только тогда, когда мы отъехали на второстепенную дорогу, по которой в город шли вереницы караванов, подвозя еду к огромной по населению столице, а из неё выезжали купцы с повозками, гружёными различными товарами и рабами. Среди которых в этот раз преобладали светлые и бородатые люди.

– Что ж, а теперь я расскажу, чем конкретно ты будешь заниматься на новом месте и что не прозвучало перед царём Хатшепсут, – сказал я, искоса посматривая на Усерамона, который кивнул мне.

– О чём-то таком я и догадался, мой царь, когда услышал, что именно я буду руководить процессом деления новых территорий и установлением на них порядка.

Взяв поводья в одну руку, вторую я опустил к своему болтеусу и, нащупав кожаный кошелёк, достал оттуда лист папируса, который составили для меня давно, тогда, когда мы ещё захватывали Керма. Ради него пытали многих знатных людей, так что я раньше никому его не показывал, осознавая его ценность.

– Возьми, – передал я его Усерамону.

Тот, стараясь не упасть на ходу, взял его и развернул. Брови его сразу вскинулись.

– Здесь расположение всех золотых шахт, о которых мне стало известно в походе, а также остальных рудников, которые разрабатывали керминцы, – кивнул я, подтверждая его предположения о том, что было на ней изображено, – так что, прежде чем обеспечить меня лесом, ты наладишь постоянную добычу золота. Войско для охраны и наведения порядка в регионе возьмём у Хатшепсут, нечего мои драгоценные легионы гонять по пустякам. Она всё равно узнает о золоте, но пусть позже, а не сейчас.

Визирь улыбнулся и убрал бумагу себе в одежды.

– Дальше, – продолжил я, – забудь о половине той чуши, которую я говорил при Хатшепсут, что на местах будут править египетские наместники, и в равных количествах мои и её. Они, конечно, будут, чтобы всех успокоить, но только для вида. Реальную власть будем набирать только из местных элит, которые будут с нами сотрудничать. А наладив единую налоговую систему для новых земель, будем им оставлять часть сборов в казну нома, чтобы они сами набирали и содержали себе войска и остальные службы, которые обеспечат работоспособность этих небольших автономий. Я не собираюсь со своими легионами бегать за вшивыми племенами кочевников, поэтому пусть с мелочью и набегами справляются своими силами. Войско царя будет выступать только в случае больших конфликтов.

Усерамон задумался и покивал.

– Такое решение ново, мой царь, но видится мне эффективным, по крайней мере, пока.

– Второй главный момент! – обратил я его внимание на свои слова. – На всех новых территориях язык, религия и верования покорённых народов останутся прежними, мы не будем силой насаждать собственные жизненные воззрения.

Здесь Усерамон изумлённо на меня посмотрел.