– Завязывайте с кокаином, Эйхманн, – гневно бросил Рамон. – Я вам это как врач говорю!

– Вы слишком строги к нему, герр доктор, – мягко сказал Алоиз. – Иногда случается, что…

– Давайте вы не будете говорить, что мне делать, а я не скажу вам, на что сесть[3], – поморщился Курт.

Алоиз с тревогой посмотрел на врача, но Рамон неожиданно усмехнулся:

– А я уже давно там сижу, и ножки свесил.

На лице Алоиза появилась неуверенная улыбка. Ухмыльнулся даже Курт. Адольф шумно, с облегчением выдохнул.

– Не спорю – иногда попадёшь в такую передрягу… – сказал Рамон. – Но, может, лучше не загонять себя в тупик, чем потом всякую дрянь жрать?

– Вы совершенно правы, герр доктор, – произнёс Алоиз почтительно.

Курт вдруг скривился, словно от боли.

– Извините нас, мы на минутку, – сказал Алоиз.

Он обнял Курта за плечи и повёл за БТР. За машиной друзья остановились. Адольф забрался внутрь. Рамон ощутил влагу на лице и непроизвольно облизнулся. Дождь, собиравшийся с самого утра, наконец начался. Врач ещё увидел бритый, измазанный чёрт знает в чём затылок Курта, когда младший Эйхманн, вздрагивая всем телом, уткнулся лицом в плечо Алоизу.

А затем башня «каймана» развернулась, скрывая друзей от взглядов назойливых чужаков.

Утомлённый Алоиз сидел на мокрой земле, прислонившись к колесу. Курт стоял спиной к нему и курил, пряча от дождя сигарету в кулаке. Алоиз смотрел, как на бритом затылке друга оседают капли дождя. Они повисали на коротких светлых волосах, собирались в струйки и стекали за шиворот набухшего от влаги чёрного свитера. Курт передёрнул плечами, выходя из глубокой задумчивости, и провёл рукой по голове, стирая воду. Алоиз воспользовался моментом и тихо спросил:

– Может, хватит быть в контрах со всем миром?

Курт выпустил дым и покачал головой:

– Нет, в контрах со всем миром я был раньше. Теперь осознал, что это глупо. Теперь в контрах только с его определённой частью. Тоже глупо, но уже умнее.

– Курт, а не пора ли тебе стать тем, кто ты есть? – осмелел Алоиз.

Курт обернулся и посмотрел на него очень странным взглядом. Приободрённый, Алоиз продолжал:

– Вернуться к началу?

Курт отвернулся.

– Вряд ли мне удастся снова войти в те ворота, – сказал он жёстко. – Но твоя помощь, Алоиз, скоро будет мне нужна.

– Всё, что угодно, Курт, ты же знаешь, – ответил Алоиз.

– Ты можешь раздобыть немного пластита?

– Да хоть вагон. Какой объект?

– Примерно такой же, – Курт махнул рукой в сторону зоны.

– Ну, пластита не пластита, а что-нибудь подходящее найду, – кивнул Алоиз.

– А кто сейчас работает на телепортационной установке?

– Толстый Фриц.

– Ты можешь с ним договориться на переброску, но так, чтобы это не фиксировалось нигде? Деньги у меня есть.

– Не, он нас запалит, – покачал головой Алоиз. – А тебе вообще далеко надо? Может, на этом доберёмся?

Он похлопал по ободу колеса. От удара несколько размокших комков грязи сорвались и рухнули в колею. Курт задумчиво осмотрел машину.

– А кто материально ответственный? – спросил он. – Не хотелось бы никого подставлять, если…

– Машина записана на меня, – сказал Алоиз спокойно.

– Значит, договорились, – произнёс Курт.

– Охранники покидают периметр! – пронеслось по цепи. – Расчётное время раскрытия «пружины» три-пять минут! Всем занять свои места!

– Там какая «пружина», типа А или В? – спросил Алоиз.

– В.

– И то хорошо, хоть трупы убирать не погонят.

– Полезли, – сказал Курт.

В глазах Алоиза плеснулось тёмное счастье. Курт поднял руку, словно защищаясь, и произнёс:

– Конечно, я с вами поеду… А ты что думал?

Обойдя БТР, Курт заметил в толпе Рамона. Врач стоял, опершись на бампер полицейской машины, и курил. Невозмутимый Рамон среди бегущих в разные стороны солдат казался глазом урагана. Курт поманил его рукой.