– Тогда я буду присылать тебе свои фотки, – не смутившись, говорит Морозов.

– Ну теперь-то я спокоен, – фыркаю я.

– Вот и правильно. Звони, если что, ладно?

– Ага.

Я сбрасываю вызов, и тут же мне приходят два почти одинаковых селфи. На одном Морозов улыбается и показывает фак, а на втором – сердечко из пальцев. «Придурок», – усмехаюсь я про себя.

Сразу начинаю собирать свои немногочисленные пожитки: зубная щётка, зарядка для телефона, наушники, кое-какая одежда. Вскоре возвращается Лёха. Она выглядит уставшей, но довольной.

– Ну как в универе? – спрашиваю я.

– Хорошо, – говорит она, но замолкает, когда замечает мой готовый к переезду рюкзак. – Куда ты собрался?

– Я нашёл временное место, куда съехать, – сообщаю я радостную новость.

– Надеюсь, это не картонка под мостом? – подруга закидывает сумку на тумбочку, а сама садится на кровать.

– Нет, это раскладушка в квартире, куда можно заходить через дверь, а не через окно, как сейчас.

– С кем ты договорился? – спрашивает Лёха с подозрением.

– Помнишь Семёна Григорьева из пятнадцатой школы?

– Нет.

– Рыжий такой, друг Морозова, уехал из Арха в начале лета, чтобы в фаер-шоу выступать, – напоминаю я.

– Кирилл, ты сейчас шутишь? Этот рыжий?

– Ну да. А что?

– Господи, да он же отбитый на всю голову, – закатывает глаза подруга.

– Откуда ты знаешь? Ты его видела всего пару раз.

– И этого мне хватило.

– Зато он сразу согласился пустить меня, – заявляю я. – У тебя есть предложения получше?

– Нет, – сразу сникает Лёха. – Просто будь осторожен с ним, ладно?

– Расскажи про универ, – прошу я.

Мы вместе идём на кухню готовить обед, и Лёха начинает рассказ сдержанно, а потом распаляется и трещит без умолку. Я так рад за неё, что мне кажется, что и у меня тоже всё обязательно будет хорошо.

Я выхожу из метро и осматриваюсь вокруг, но Семёна не вижу. Наверное, он ещё не пришёл. Решаю отойти с прохода и подождать в стороне, но не успеваю я сделать и нескольких шагов, кто-то хватает меня за рукав.

– Привет.

Оборачиваюсь и непроизвольно фыркаю. Я привык видеть Семёна с ярко-рыжей, торчащей во все стороны шевелюрой, но теперь его череп покрывает едва заметный ёжик.

– Привет. Я тебя не узнал. Что с твоими?.. – я замолкаю, вдруг поняв, что вопрос может прозвучать неуместно.

– Это? – Семён проводит рукой по коротко-стриженной голове. – Случайно на работе поджёг.

– Блин, – пытаюсь я посочувствовать, но улыбку подавить не удаётся.

– Да ничего, вырастут, – отмахивается он. – У тебя только это? – он указывает на рюкзак.

– Да, – киваю я.

– Ну тогда погнали.

Мой новоприобретённый сосед ведёт меня за собой. Мы петляем дворами, то пробираясь между заборами школ, то ныряя в неизвестно откуда взявшиеся арки. Я быстро теряю ориентацию и сразу начинаю скучать по тому, как Лёха ходит с навигатором по прямой.

Вокруг обычные кирпичные дома и панельки. Если бы меня привезли сюда с закрытыми глазами, а потом попросили предположить, где я, я ни за что не догадался бы, что это Питер.

– Ты точно знаешь, куда идти? – на всякий случай спрашиваю я.

– А то! – оскорблённо заявляет Семён, хотя мне кажется, что мы уже дважды проходим одно и то же место.

Но в итоге нам всё же удаётся раздобыть раскладушку. Она оказывается даже лучше, чем я себе представлял – это не просто каркас с натянутой тканью, на ней есть ещё и небольшой матрас. От Семёна не укрывается моя радость, но он её никак не комментирует. И это подталкивает меня задать вопрос:

– Почему ты так быстро согласился мне помочь?

Он смотрит на меня нахмурившись.

– Ты это серьёзно? А что я должен был делать? Сказать Морозову: «Пусть твой друг ночует на улице»?