- То ли показалось, то ли нет, но льстишь ты себе отменно.

- Правда? А не ты ли тряслась здесь все эти двадцать минут и обматывала тощую задницу колючей проволокой.

- Ну ты и хам. Тощую?

- По крайней мере оценив параметры выпуклостей я там не обнаружил.

- Глазомер у тебя сбит, но доказывать что-то я не собираюсь. Лучше с потенцией разберись, рановато она у тебя поселилась, - отворачиваюсь чувствую себя победителем в дурацком баттле.

Но Давид резво укладывает меня на спину, еще и забирается сверху.

- Ты что творишь? Слезь с меня, - начинаю бить его кулаками, но обе моих руки оказываются зажаты огромной ладонью над головой.

Усмехается и устраивается поудобней между моих ног, которые из-за атласной ткани разъезжаются. Предатели.

- Это не смешно уже. Быстро слез.

Брыкаюсь, но все без толку.

Смотрю в его нахальные глаза и жду, что задумал он дальше.

- Значит, ты решила меня задеть словами в ответ на то, что на такую как ты у меня член не встанет?

От его прямолинейности я сначала была озадачена, но разве я не знала, что он такой? Чего удивляться?

- Да я бы скорее умоляла его этого не делать раз уж на то пошло. Попробуй хоть иногда не думать о себе и о том, что все вертится вокруг тебя. Я, кажется, об этом уже говорила и «тонко» намекала.

- То есть тебя не волнует моя потенция, - намеренно двигает своими бедрами и в мою промежность упирается огромная дубина размером с мою ногу.

Пытаюсь отползти, но, по сути, будто трусь. Какой позор.

- Мне показался писк? Или ты стонала только что?

- Чего? Да ты прямо воняешь нарциссизмом и самолюбием.

- Значит это была не ты? – снова двигает бедрами и происходит какая-то нездоровая ерунда, иначе не назовешь.

Он своей дубиной нажимает куда-то… Да куда еще? Куда надо, это же очевидно, и я пищу. И пищу от того, что при попытке застонать прикусываю язык до боли.

- Давид, я так понимаю, что эта игра тебе каже-а-ах, - не дает договорить и проворачивает тот же трюк, - черт побери… ты что творишь?

- Да, это и правда была просто мышь. Ты не умеешь стонать, Самар.

- Да пошел ты…

- Куда? – перебивает и ложится так, что я даже дышать не могу.

- К дьяволу, да поскорей, пока я могу дышать.

- У меня к тебе предложение.

- Сразу говорю «нет». Слезай.

- Так вот, - привстает и я выдыхаю. – Если твои трусы мокрые, то ты спишь голой со мной сегодня. Если они сухие, то я иду в другую комнату.

- Да ты… - начинаю быстро елозить и биться.

- Ты дерешься? Или мне показалось?

- Конечно я дерусь. Я дерусь за свои трусы.

- То есть признаешь, что намокла?

- У меня и под мышки мокрые, тоже будешь проверять? Я вспотела.

- Вспотела? – смотрит как на ненормальную, хотя такой я ощущаю себя сама, а потом начинает смеяться, но не слезает.

- Все? Посмеялся на ночь? Вот и славно. Теперь баиньки.

- А я ведь не шутил, - теперь его взгляд такой сосредоточенный.

Давид не отводит взгляда, медленно опускает голову к подбородку и целует его. Целует? Точно целует. Но смотрит в глаза, как и я в его.

Двигается дальше своим ртом к грудной клетке. Касается открытой кожи губами и колет щетиной, а руки опускаются к талии. Завороженная, не иначе я просто лежу и дышу отрывисто, прерывисто, часто, в общем дышала я через раз. Нахожусь в водовороте его взгляда и пропускаю момент, когда его пальцы скользнув по животу залезают под штаны и трогают трусы.

А после я понимаю разумеется, что руки мои были свободны. Их не удерживали. Потому и срываюсь. Как и говорила. Кулаки были готовы драться. Я и ударила. Может быть, не так сильно, как бьют мужчины, но видимо ощутимо. Потому что он схватился за нос и перекатился с меня громко выражаясь. Громко и нецензурно угрожающе.