Я надела маме под платье пояс с защитой от магического прощупывания – Олэнтор легко считывает страх и волнение, чувствует ложь, а с этим артефактом читать не сможет. И тогда ему будет казаться, что все мы совершенно спокойны и честны.

Джеральду я передала в руки такой же артефакт:

– Спрячь в карман. Я пошла звать мэтра. А ты, Пирожок, сиди тут! – приказала бульдогу, вьюмуся у ног.

– Лиззи, постой… – прошептала мама, потянув ко мне дрожащую руку. – У тебя глаза горят, как год назад, до всего этого. Ты словно снова ожила.

– Неужели? – я приподняла плечи. – Не замечаю ничего такого. Может быть, это из-за волнения перед новой работой и генералом Олэнтором.

Мама утвердительно покачала головой, будто соглашаясь, но снова закашлялась.

Я встала и бросилась к двери срочно звать мэтра Батлера.

– Ещё кое-что, чуть не забыла! – воскликнула я. – Мама, ты сестра госпожи Линдон. Оставим тебе имя Маргарет, чтобы не запутаться. Джеральд, а ты мамин сын и мой племянник. Запомнили?

Мама кивнула, стараясь откашлять мокроту.

– Я племянник Вашего Высочества? – заржал сквайр.

– Джеральд! У меня не было времени, чтобы придумать что-то получше!

– Ладно, тётушка Элизабет.

– Луиза. Тётушка Луиза! – строго сказала я.

Выбежав на крыльцо, я застыла перед ступенями, испугавшись попасть под льющий стеной дождь. Олэнтор стоял у калитки с большим куполообразным зонтом. Увидев меня, он стремительно двинулся навстречу, шагнул на ступени и предложил мне зонт.

Я застыла, не дыша. Не ожидала от генерала ничего подобного. Он же генерал.

– Вы в порядке? – спросил Олэнтор, и я вновь утонула в беспросветной темноте его глаз.

– Да, со мной всё хорошо, – смущаясь, проговорила я. – Я одела ма… то есть сестру. Можно войти в хижину.

Мэри закричала, что было силы, и, кажется, только неуёмный детский крик спас меня от разбирательства, почему я только что “сестру” чуть мамой не назвала.

Мы с Олэнтором двинулись к карете. Он открыл дверцу, и я с ловкостью белки запрыгнула внутрь, отстегнула Мэри и взяла её на ручки.

– Тише, моя хорошая, – я принялась ласково гладить и целовать девочку в мокрые щёчки. – Что случилось, моё солнышко?

– Идите в дом, мэтр, – приказал генерал. – Если что, зовите.

Батлер ушёл. Мэри перестала плакать и улыбнулась. Кэти проснулась от шума и удивлённо стала оглядываться по сторонам. Очутиться в карете ночью было для неё неожиданностью. Я отстегнула ремень и посадила Кэти себе на второе колено. Девочки прижались ко мне, я их обняла, погладила и подняла взгляд на генерала.

Олэнтор застыл. Тьма в его бездонном взгляде растаяла, и глаза снова сделались ярко-голубыми. Он безотрывно смотрел на нас и как будто любовался. Почему-то казалось, что мной.

– Ваша светлость! – позвал мэтр Батлер из распахнутой двери хижины. – Идите сюда скорее, генерал! Плохо дело!

Мама! Что с мамой?!

– Возьмём девочек, – сказал Олэнтор и потянулся к Мэри и Кэти, накинул на их головы капюшоны и обернулся ко мне: – Вы сможете сами спуститься из экипажа? Вы так задорно в него впрыгнули… для своих лет.

– Я активная женщина. Спущусь без труда, спасибо, генерал, – проговорила я, закусывая от неловкости губу.

– Возьмите на полке сверху есть ещё один зонт, Эли… Луиза! – строго сказал тёмный и стремительным шагом, почти бегом, двинулся к дому, спасая девочек от дождя.

Надеюсь, мне послышалось…

Я побежала следом за мужчиной, держа над головой большой зонт. Я пыталась догнать его, чтобы прикрыть детей от дождя, но Олэнтор в две секунды оказался на крыльце.

Мамочка!

Я вбежала в комнату и увидела её совсем-совсем бледную, с синими губами, но зато она больше не хрипела.