― Вставай на четвереньки, ― подсказал Тер Рубино и спрыгнул с моего колена. ― Головой в сторону моего голоса.

Вот когда я порадовалась, что на мне в последний момент прежней жизни, который я успела и сумела вспомнить, были плотные джинсы и тактические перчатки для игры в пейнтбол. В платье ползти было бы крайне неудобно.

― Сюда, ― позвал голосок, и я сделала несколько шагов. ― Сюда, Фиона. Прямо, еще прямо и еще. Теперь направо. Еще раз направо. А теперь вверх до конца.

Вверх ползти пришлось долго по пологому подъему. К счастью, на этом отрезке пути мои глаза уже начали улавливать хоть какой-то свет, а лаз настолько расширился, что я перестала цеплять плечами его противоположные стенки.

А вот фамильяра разглядеть пока не удавалось. Он мелькал где-то впереди мелким темным комочком и своим писком не давал мне скатиться в тихую панику: боязни замкнутых пространств за собой я раньше не замечала, но и пробираться по незнакомым тесным норам мне как-то не приходилось.

― Все! Можешь вставать на ноги! ― наконец, радостно объявил Тер Рубино.

Впрочем, я и сама уже поняла, что узкий и низкий лаз привел меня в типичный деревенский погреб: в меру просторный, оборудованный грубо сколоченными стеллажами из плохо ошкуренных досок и бревен. Квадратный люк в дальнем углу был опущен, но через щели по его периметру пробивался долгожданный солнечный свет.

Надеюсь, люк не заперт!

***

Я рванула к свету, как утопающий ― к спасательному кругу. Взобралась по шаткой лесенке, толкнула рукой люк. Он откинулся с пронзительным скрипом и упал в сторону, наделав грохоту и подняв столб пыли, которая тут же закружилась вихрями в косых солнечных лучах.

― Солнце у вас такое же, как у нас, ― смириться с мыслью, что я оказалась в другом мире, мне было непросто, но ничем другим все, что со мной происходило, я все равно объяснить не могла. ― Кстати, почему тут так пыльно-то? Неужто хозяевам убираться лень?

― Тьхи-та! ― Мой фамильяр снова чихнул, встряхнул крылышками, покрытыми нежными чешуйками рубинового цвета и объявил. ― Ты теперь здесь хозяйка. Только как же ты без магии убираться-то будешь?

Мелкий дракончик с рогатой головой и глазами олененка Бемби запечалился. Пыль ему не нравилась так же сильно, как и мне.

― Ручками у вас тут никто чистоту наводить не пробовал? ― проворчала я, поставила крышку люка на место и начала оглядываться в поисках уборочного инвентаря.

В своей способности прибрать в доме я не сомневалась. Это после академии художеств я стала арт-директором, обзавелась обслуживающим персоналом на работе и пылесосом-автоматом дома. А до этого влажную уборку я исключительно с помощью ведра и тряпки делала ― что дома, что в общежитии. Так что навыки имелись. Теперь их явно предстояло вспомнить.

― Как это ― ручками? ― не понял фамильяр.

Я только тяжело вздохнула. Обошла дом, в котором оказалась. Убедилась, что попала в избу-пятистенку. Итого: три комнаты и кухня, по центру избы ― что-то вроде русской печи, но как-то непохоже, чтобы ее дровами топят. Из кухни дополнительная дверь ведет в пристройку, где обустроено что-то вроде душевой и уборной.

В чуланчике возле уборной обнаружился таз ― не таз, ведро ― не ведро, в общем, что-то деревянное. То ли корыто, то ли лохань. Там же нашлась ветошь. Я перетащила лохань туда, где из стены торчала медная труба с флажком ― вентилем, намекая на некое подобие водопровода. Кинула в лохань тряпку, пустила воду, которая оказалась слегка теплой.

— Значит, говоришь, мне теперь тут жить предстоит? ― оценила доставшееся в наследство ― знать бы от кого ― хозяйство.