– Ты уверена? Раз у него грузоперевозки…

Соня покачала головой.

– Он перестраховщик. Я его знаю больше года. Нет, не стал бы он. И компромат ему на сильных мира сего ни к чему.

– А поп?

– Что поп? Ему-то что у меня прятать?

– А тот твой… приятель, которого убили три года назад? Витя Рябой?

– Так уже три года прошло. Все быльем поросло. И все его друзья и недруги знали, что я у него – просто красивая игрушка.

Тут на глаза Сони навернулись слезы.

– Как я теперь работать буду с развороченным боком?! Лучше бы тот гад меня вообще убил!

– Соня, не смей так говорить! Во-первых, свет клином на стриптизе не сошелся…

– Да дело не только в стриптизе! Какой мужик теперь на меня посмотрит! Не стоять же мне на углу? Я к другому привыкла…

Я заметила, что пластическая хирургия в наше время дает поразительные результаты – вижу их на клиентках. Я не сомневалась, что и в случае Сони что-то можно будет придумать. Романова тяжело вздохнула.

– Но на какое время я выключусь из работы? А ведь возраст…

– Тебе сколько?

– Двадцать шесть.

– Выглядишь ты моложе. И неужели твои мужики не помогут?

Соня пожала плечами и опять шмыгнула носом.

– А ты когда-нибудь задумывалась о будущем? – спросила я.

– Сейчас ты очень напоминаешь мою маму…

– Кстати, а ей не надо сообщить, что ты…

– Нет! – рявкнула Соня, и у нее от усилия выступил на лбу пот. – Видеть ее не хочу!

Она аж заскрипела зубами. Я молчала. Расспрашивать, что Соня не поделила с матерью, было неудобно. Но Романова рассказала сама. Видимо, ей просто хотелось выдать кому-то все, что накипело. Признаться, меня поразило услышанное. Я ожидала рассказа о недовольстве матери образом жизни дочери и нежелании Сони слушать воспитательные речи, но проблема заключалась совсем в другом…

Несколько лет назад Сонина мать решила, что является внучкой великой княжны Ольги Романовой.

– То ли это ее из-за климакса заклинило, то ли из-за всех реформ, которые она болезненно переживала, – вздохнула Соня. – Не знаю. Когда она мне заговорщическим шепотом объявила, что я, соответственно, правнучка великой княжны Ольги, я вначале вообще не поняла, о чем речь.

– А фамилия у тебя отцовская?

– Нет, мать никогда замужем не была, как, впрочем, и бабушка. Теперь она заявляет, что это потому, что женщины должны были обязательно передавать детям царскую фамилию, а не всякий мужик бы на это согласился, в особенности в советские времена.

– Если я правильно поняла, то получается, что великая княжна Ольга родила твою бабушку? Так?

– Это не так, – хмыкнула Соня. – Но именно в это свято верит моя свихнувшаяся мамаша. Бабушка у меня была абсолютно нормальная, царство ей небесное, – Соня перекрестилась. – Кандидат физико-математических наук. Она настояла, чтобы меня назвали в честь Софьи Ковалевской. А сама – из семьи учителей, но никакой благородной крови у них не было. Прадед с прабабкой жили в Гатчине, преподавали в гимназии, прадед – математику, прабабка – французский, бабушка там и родилась, рано заинтересовалась науками, училась, замуж не вышла, маму родила уже в сорок лет, чтобы не остаться одной…

– Но, может, твоя бабушка скрывала родство с царской семьей? – высказала предположение я. – Времена-то какие были! Как бы она кандидатскую диссертацию защитила, если бы состояла в родстве с последним российским императором? Ведь она же явно была еще и членом партии. И в те времена следовало иметь в роду какого-нибудь пролетария или крестьянина, лучше – обладавших патологической революционностью, чем князя, боярина или графа.

Соня кивнула.