Исключить возможность победы националистов в той или иной стране нельзя, но это не означает, что она неизбежно покинет ЕС. Примерами тому служат Венгрия и Польша, где националистические партии стоят у власти несколько лет. Но ситуация может измениться. Негативная эволюция отношения граждан к ЕС, происходившая в течение последних 10 лет, приблизилась к опасной черте. Если весной 2007 г. респонденты с позитивным и негативным образом Евросоюза соотносились как 52 к 15, то осенью 2016 г. – как 35 к 25. Та же тенденция наблюдается в ответе на вопрос о будущем Союза. За тот же период доля евро-оптимистов в ЕС-28 упала с 69 до 50 %, доля евро-пессимистов выросла с 24 до 44 %. В Австрии, Греции и, что особенно тревожно, во Франции и Италии евро-пессимисты имеют некоторый перевес[135]. Налаживание диалога между теми, кто принимает и реализует решения, и населением становится жизненно важной задачей.

Евросоюзу предстоит сконцентрировать свои усилия на двух направлениях. С одной стороны, осуществить экстренные меры с целью восстановления контроля над иммиграцией и устройства беженцев, а также кратко- и среднесрочные программы в области экономики и безопасности, с другой – определить стратегию дальнейшего развития европейской интеграции. Все, что относится к первому направлению – принятым решениям и ходу их выполнения, – изложено в предыдущих разделах. Что касается второго направления, то в ЕС, да и за его пределами развернулись жаркие дискуссии по поводу будущих моделей развития. 1 марта 2017 г. Европейская комиссия представила доклад «Белая книга о будущем Европы: Пути сохранения единства в рамках Союза 27 стран»[136]. В нем изложено пять сценариев развития ЕС, различия между которыми не сформулированы достаточно четко. Их можно свести к четырем вариантам:

– ничего не менять в стратегии и продвигаться вместе вперед, концентрируя усилия на выполнении позитивной повестки в областях, где возможен эффективный практический результат;

– дальнейшее расширение полномочий высших институтов ЕС, продвигаясь к созданию политического союза, то есть к Европейской федерации;

– ренационализация некоторых полномочий, делегированных Союзу его участниками, при сохранении и укреплении его экономической основы – единого внутреннего рынка;

– гибкая интеграция, когда одни государства создают группу «продвинутого сотрудничества», а другие не участвуют в углублении интеграционных процессов.

Эти предложения станут предметом дискуссии, итоги которой Ж.-К. Юнкер намеревается подвести в сентябре, выступая в Европарламенте. Там же он сформулирует конкретные предложения Комиссии. В декабре 2017 г. Европейский совет, как ожидается, примет дорожную карту дальнейшего строительства Евросоюза.

Между тем в политических и экспертных кругах предлагаются и другие модели будущего Евросоюза[137]. На наш взгляд, они сводятся к трем основным:

– дальнейшее расширение полномочий ЕС с целью более действенного контроля и управления и создание в конечном счете политического союза;

– существенное перераспределение функций контроля и управления между Евросоюзом и государствами-членами в пользу последних, при сохранении за его институтами полномочий главным образом в области экономической интеграции;

– гибкая интеграция.

Что касается первой модели, то идея федеральной Европы и сейчас популярна среди европейских политиков, но реализовать ее в разнородном объединении 27 государств невозможно. Сторонниками второй модели являются, в той или иной мере, все государства, причем их правительства, выступившие с таким предложением, будут поддержаны большинством политических партий и общественным мнением. Однако этот сценарий может быть реализован не иначе как в комбинации с гибкой интеграцией. Одна из ее форм – интеграция «на разных скоростях». Эта модель стала легитимной после того, как в Маастрихтском договоре 1992 г. было зафиксировано право Великобритании и Дании не участвовать в ЭВС, который был создан в 2002 г. в составе 12 государств-членов из 15. За его пределами, помимо Британии, остаются Дания и Швеция, а также шесть государств, вступивших в ЕС в 2004 г. и позже.