Стратегия Евросоюза в сфере внешней политики, безопасности и обороны требует глубокого обновления. Но этого недостаточно. Главной трудностью для ЕС в этой сфере деятельности является не разработка, а реализация стратегии. Он так и не стал федерацией или конфедерацией, имеющей достаточные для этого полномочия. Только при этом условии ЕС станет полноценным субъектом мировой политики и в этом качестве будет воспринят другими ее важнейшими участниками. Однако передачи полномочий в данной области на наднациональный уровень не хотят ни «верхи», ни «низы» большинства государств – членов ЕС.

В нынешнем иммиграционном кризисе есть две составляющие – коллапс системы регулирования миграционных потоков как внутри ЕЭС/ЕС, так и между ним и другими странами, главным образом азиатскими и африканскими, и фундаментальная проблема сосуществования двух цивилизаций – европейской (в основе своей христианской) и арабской (мусульманской).

Первая тема обстоятельно рассмотрена в одной из глав данной монографии[134], и мы лишь кратко напомним об истории становления миграционной политики ЕС. С миграцией Европа знакома испокон веков. Нынешняя глава в ее истории началась в 1950-е гг., когда развитые западноевропейские страны, вступив в период экономического роста, столкнулись с острым дефицитом рабочей силы, особенно неквалифицированной. За минувшие 60 лет в этой сфере жизни изменилось все. Расчет на то, что политика «открытых дверей» для гастарбайтеров носит временный характер, не оправдался, они стали постоянным фактором экономического развития многих стран – участниц ЕС. Изменилась его концепция иммиграционной политики, пересмотрено и расширено его законодательство, регулирующее условия труда и жизни иммигрантов, их гражданский статус. Наконец, резко изменился их этнический и конфессиональный состав; основной поток иммигрантов идет из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Эта тенденция обозначилась в 1990-е и нарастала все последующие годы. В 2014–2016 гг. поток беженцев из охваченных междоусобными войнами государств (Сирия, Ирак, Ливан) превратился в лавину, которая смела все кордоны на южной границе Союза. Его высшие институты вместе с правительствами ряда государств-членов, через которые или в которые идет основной поток иммигрантов-нелегалов, принимают экстренные меры с целью восстановления контроля над иммиграцией, устройства беженцев и преодоления возникшего кризиса. Они рассчитаны на ближайшую и среднесрочную перспективу.

Вместе с тем нынешний иммиграционный кризис обнажил и актуализировал фундаментальную проблему сосуществования двух цивилизаций – европейской и мусульманской, которую Евросоюзу, да и всей Большой Европе, включая Россию, предстоит решать в течение XXI в. Проблема адаптации мусульманского населения к условиям, нормам и правилам жизни в Европе возникла не сегодня и не вчера. Политика его ассимиляции была обречена, и если такие попытки предпринимались, то неизменно терпели фиаско. Сменившая ее концепция «мультикультурализма» теперь, по истечении 20–25 лет, почти единодушно объявлена в Европе провалившейся. Такая оценка слишком категорична. Преобразование Европы в многорасовое сообщество, где будут мирно сосуществовать две мировые религии и основанные на них культуры, требует длительного времени, и первые явные успехи в реализации этой концепции могли бы проявиться, вероятно, через несколько десятилетий.

Решение этой задачи осложнялось еще и тем, что, в отличие от других возникших в Западной Европе диаспор (польской, русской и т. д.), первое поколение мигрантов-мусульман с самого начала расселялось компактно, образуя в предместьях крупных городов своего рода «резервации», в которых воссоздавались порядки, обычаи и культура страны исхода. Их унаследовали дети и внуки, родившиеся и выросшие уже на новом месте, но сохранившие верность традициям прародины. Тем не менее в повестке «верхов» ЕС эта проблема не входила в число первоочередных. Теперь она стала проблемой