– Ведьмы сами по себе своевольные люди. Никогда не поймешь, что у них в голове. Она может всю жизнь заботиться о тебе, а потом обидится на какую-нибудь глупость и, уходя, может наслать проклятье. С обычными слабосилками сложно, а уж с такой… Я даже не представляю, что может быть у нее в голове. Ведьмы – как заклинания отложенного действия, никогда не узнаешь, когда сработают.

– Не очень ты любишь ведьм, – сказала, вспоминая, что и сама хотела стать одной из них, но тогда Адамина сказала, что во мне нет нужного таланта.

– Их никто не любит. Даже они сами друг друга не переваривают. Хотя я точно знаю, что временами собираются на какие-то свои посиделки. Вообще говоря, я считаю, что даже если с ними и сложно, то пользы от них много. Конечно, приходится быть осторожным, но даже сейчас я не против, если Адамина надумает вернуться в темный клан.

– И не подумаю, – послышался от двери ворчливый и усталый голос Адамины.

Мы обернулись в ее сторону.

– Как он? – спросила я, поднимаясь. – Садитесь, я налью вам отвара. Кажется, вы устали.

– Еще бы я не устала, – Адамина фыркнула, тяжело опускаясь на стул, на котором только что сидела я. – Нормально. Спит ваш оборотень. Первый оборот прошел болезненно, но удачно. Я напоила его снотворным, так как зверь его был напуган и мог наделать глупостей. Так вы знаете ту ведьму, которая сотворила такое с парнем?

Я наливала отвар, но после вопроса Адамины задумалась, вспоминая.

– Абелия Вева, – вместо меня ответил Алан.

– Так и знала, – Адамина вздохнула, а потом отпила отвар, который я сунула ей под руку. – Чертовка даже не потрудилась имя другое придумать. Видимо, была уверена, что до парня никто не доберется. И где же вы его нашли?

– Он сам пришел в темный клан. Насколько я помню из его дела, у парня внезапно открылись способности к темной магии. Жил он до этого где-то в трущобах, подрабатывал. Кажется, на него напал демон, коснулся, но парень успел вырваться. После этого у него активировался темный источник. А затем он попал в охранники моей жены. Хм, оборотень со способностью к темной магии.

Адамина фыркнула.

– Обычно оборотни не владеют магией, но с этим мальчишкой все не так. Надо начать с того, что его зверя с самого детства подавляли до такой степени, что тело решило, что в нем нет никакого зверя. Именно поэтому у него появился магический очаг, который и активировался после того, как его коснулось дитя тьмы. А теперь, когда по какой-то причине магия ведьмы слетела с него, зверь вернулся. И что же с ним произошло, что его зверь начал просыпаться?

Мы все задумались, вспоминая прошедшие дни.

– Мастер? – заговорил Бернард.

– Говори, – Алан кивнул.

– Вагнеру стало плохо после того, как он увидел императора. Я хорошо помню тот момент. Император с семьей прошел мимо и мельком глянул на толпу, в которой стояли и мы. Почти сразу Вагнеру стало плохо. Хотя, как мне кажется, он был сам не свой уже с того момента, как мы приехали в замок. Был тревожным, часто оглядывался по сторонам, моргал чаще обычного, сжимал кулаки, тяжело дышал. Это все, мастер, – сухо, без эмоций, будто отчитывался, рассказал нам Бернард.

Алан на это кивнул, поблагодарив. А потом мы все посмотрели в сторону Адамины.

– И что за магия ведьмы на нем была? И кто такая эта Вева? Вы ведь знаете ее? – спросила я, присаживаясь на свободный стул.

Адамина залпом выпила отвар и подтолкнула ко мне кружку, как бы намекая. Виви дернулась, но я рукой остановила ее, сама вставая и наливая новую порцию не только ей, но и всем остальным. В этом доме я была не женой главы темного клана, а просто Эволет. Уж чаю я могу налить сама? Когда о тебе постоянно заботятся, не давая ничего делать своими руками – это хорошо. Вот только, когда этой заботы становится слишком много – начинает немного раздражать.