Граф(кланяется). Нет, с вашего позволения, удалюсь я: у меня неотложное дело. Прошу разрешения как можно чаще видеть вас, сударыня.
Миссис Мюрер. Милорд, это никогда не может быть так часто, как бы мы хотели…
Граф уходит. Барон провожает его, они обмениваются любезностями.
Явление XI
Миссис Мюрер, Евгения.
Миссис Мюрер. Как искусно и с какой искренностью по отношению к вам он объяснился.
Евгения(стыдясь своего недавнего испуга, бросается в объятия тетки). Побраните вашу глупую племянницу… Одна фраза моего отца таким страхом стеснила мое сердце… Он скрыл от меня все эти слухи, боясь огорчить меня… Как он смотрел на меня, отвечая отцу! Ах, тетушка, как я люблю его!
Миссис Мюрер(целует ее). Милая племянница, вы счастливейшая из женщин!
Они идут к барону через входную дверь.
Конец первого действия.
Интермедия во время антракта
Входит лакей. Убрав стулья, расставленные вокруг чайного стола, он уносит сервиз и возвращается, чтобы поставить стол на место, сбоку к стене. Он собирает вещи, которые загромождают кресла, и уходит, смотря вокруг, все ли на своем месте.
Так как театральное действие длится беспрерывно, мне пришло в голову, что можно было бы связать акт с последующим посредством пантомимы, которая, не утомляя, подкрепила бы внимание зрителей и указала на то, что происходит за сценой во время антракта. Я наметил пантомимы между всеми актами. Все, что стремится изобразить истину, бесценно в серьезной драме, и иллюзия больше воплощается в мелочах, чем в больших вещах. Артисты Французской Комедии, которые не пренебрегали ничем, лишь бы нравилась пьеса, боялись, чтобы строгий глаз публики не осудил сразу столько новшеств, и они не осмеливались ввести антракты. А если пьесу будут играть любители, то из этого станет ясно, что все то, что кажется безразличным, пока не развернется действие, в последних действиях приобретает большую значительность.
Действие второе
Явление I
Дринк один; в руках у него пачка писем; он входит на сцену, оборачивается и кричит вслед уходящему почтальону:
Всю корреспонденцию сдавать мне одному, слышите? Говорят, береженого и бог бережет. Посмотрим, что принес почтальон. Приходится служить господину, который может и здорово отдубасить, и хорошо наградить. (Читает один адрес.) Гм-м-м, господину… господину барону Хартлею. Это папаше. Какого-нибудь кабана загнали, какой-нибудь пес издох и так далее и так далее. (Читает другое.) Гм-м-м, ирландская армия, это от сына. Ну, это может пройти; почтовых пароходов приказ не касается. (Смотрит третий адрес.) Гм-м-м…. Ланкастер! Вот это подозрительно! (Читает.) Миссис, миссис Мюрер, близ Сент-Джемского парка… Это тетушке. Почерк мистера Вильямса, управителя милорда, – он-то нас и венчал. Это мы конфискуем. Черт возьми! Если бы молодая девица узнала! Кстати, мой господин говорит, что он умирает. Посмотрим-ка, что он пишет; раз мне письмо не отдавать, я свободно могу его прочитать, и то и другое плохо, но иногда так можно кое-что узнать. (Несколько колеблется, потом ломает печать и читает.) «Сударыня, я приближаюсь к ужасной минуте, когда мне придется отдать отчет в моих поступках за всю мою жизнь…» (Говорит.) Управитель! Список обещает быть длинным! (Читает.) «Угрызения совести терзают меня – я хочу, поскольку возможно, исправить моим запоздалым признаньем свое преступление. Я внушил мысль молодому лорду, графу Кларендону, обмануть вашу несчастную племянницу путем симуляции брака»… (Говорит.) Мой господин подозревал возможность подобного письма: он ведь сущий демон по своей проницательности.