— Что с рукой? — спросил Джек.

Я подняла ее, как регулировщик поднимает палочку.

— Ушиб, но мать меня из дома иначе не выпускала.

— Как она вообще тебя выпустила… — усмехнулся он горько.

— Ну… Попробовала бы она меня остановить…

Шланг подвинул мне стул, и я села. Рухнула — коленки вдруг затряслись, и я больше ничего не могла сказать, только ресницами хлопала, чтобы не разреветься.

— Как долго тебя тут продержат? — пришел на выручку Юрка.

— Десять дней, как положено…

— А потом?

— Суп с котом, — буркнул Джек и отвернул голову к стене.

— Джек, это же не твоя вина, — нашла я пропавший голос. — Если только административное за вождение без прав…

Он молчал.

— Они же разбираются еще, да? — вмешался Юрка, чтобы я не сказала чего-то лишнего.

Джек молчал.

— Хочешь, чтобы мы ушли?

Снова молчит. На нас все смотрят. Нас все слушают. Может, это его и смущает.

— Пойдем, Юр. Всем нужно отдыхать, — сказала я тихо и встала.

Только громко, стул подо мной поехал. Джек повернул голову — уставился на меня каким-то совсем отсутствующим взглядом.

— Спасибо, что пришли, — обратился он за раз к нам обоим.

— Ему тяжело и больно, — прошептал Юрка в коридоре, чтобы не было больничного громкого эха. — Когда я вчера с ним говорил, Джек брякнул, что мог избежать столкновения, но не сделал этого. И он совсем не уверен, что не виноват… Ну и вообще… Ты же понимаешь… Если бы водила не окочурился…

— Что ему может за это быть? — я еле сумела задать этот ужасный вопрос.

— Понятия не имею. Но не посадят. Это точно! Дядя Володя не допустит такого. Вообще сказал, что Джек дурак, что не позвонил ему первому…

— Первым делом мы в Скорую позвонили…

Вот и закончился коридор, началась лестница. Я держалась за перила, чтобы не упасть. Казалось, что болят и ноги — даже сильнее руки. Тетя Таня стояла подле окошка регистратуры. Лицо ее стало еще серее.

— Быстро же вы, — выплюнула она нам под ноги.

Потом взглянула на меня.

— Женя не виноват, — сказала я пересохшими губами.

— Конечно, Женя не виноват, — проговорила его мать сухо и тихо, делая ко мне шаг. — Это ты виновата. Шалава!

Пощечина была звонкой, и сначала я даже не почувствовала боли. Она пришла, когда Юрка влез между нами. Он задел мне плечо, и я поняла, что оно тоже болит.

— Вы чего… Они же любят друг друга…

Ответа от матери Джека я не услышала. Уже выскочила на улицу. Чуть не скатилась со ступенек и успела добежать аж до калитки, когда Шланг меня нагнал. Я рухнула ему на грудь и разрыдалась в голос.

— Ну ты-то зачем… — пытался он меня утешить, грубо, но зато от всего сердца.

— Ничего не говори Джеку, — сказала я уже в его машине. — Ему нельзя сейчас ругаться с родителями.

— Думаешь, они совсем ку-ку? Засадят сына из-за тебя?

— Я уже не знаю, что думать…

11. 11. Тетя Света

— Я уже не знаю, что думать… — так сказала мне мать, когда я сообщила ей про покупку соседской дачи.

Ну а что тут думать — радоваться надо! Дом на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ну а что скажут твои друзья? — съязвила мать.

— А друзей у меня там нет. Это Женькины все друзья, не мои… И вообще их мнение меня не интересует.

— И поэтому ты никогда не приезжала к нам на дачу…

Двадцать лет прошло — ну, мама, ну зачем сейчас поднимать эту тему, особенно по телефону с дочерью, звонящей из Москвы.

— Потому что Влад и дача две вещи несовместимые.

— Так он и на эту не приедет?

— На эту, может, и приедет. Если будет уверен, что ему не потребуется брать в руки отвертку. Мам, и ты не обязана туда приезжать… У меня есть, кому встретить грузчиков.

— То есть ты меня там видеть не хочешь? — выдала она резко с придыханием.