Не существует «я». Только «мы».
Мы – комплекс наших одержимостей.
Глава 3. История Виктора
Ребята медленно двигались по коридору, плохо освещенному лунным светом, однообразно-мрачному, и оттого – головокружительному. Даже прямой путь превращается в карусель, если не знаешь, что ждет тебя впереди. С другой стороны, это напоминало Андрею рутину: меняется окрас мелькающих картин, но все остальное неизменно – непрерывное царствие серого камня.
Андрей заглядывал в окна, надеясь увидеть на горизонте проблески цивилизации. Но место, в которое они попали, казалось, построено в самом сердце огромного хвойного леса. Деревья, как подсолнухи в поле, заполняли собой пространство.
– А здорово я сообразил с сапогом, а? – сказал Виктор. – Один шанс на миллион, что получится такой вихрь. А тут хоп – и вышло. Люблю свой мозг.
– Класс, – буркнул Андрей, искренне недолюбливая хвастовство.
– А ты понял, кто эти четверо?
– Какие четверо?
– На всех картинах, за исключением крыс и монстров, присутствуют четыре персонажа: женщина в фиолетовом (хотя иногда она в красном); псих (но периодически он выглядит более-менее адекватно); подросток, кажется девочка; и взрослый мужик, какой-то аристократ.
– Я и не заметил, – честно признался Андрей.
– Я быстренько запишу. Это поможет мне упорядочить умозаключения.
Виктор сел на пол, открыл сборник судоку и достал из кармана пиджака шариковую ручку с обгрызенным колпачком, после чего принялся набрасывать примитивные портреты поверх таблиц с цифрами. Рисовать он, очевидно, не умел.
Андрей тем временем воспользовался моментом и прошелся по коридору. Он убедился, что Виктор прав: на картинах действительно одни и те же люди, просто в различных позах, ситуациях и с разными выражениями лиц. Четверка тех, в чьих глазах если что-то и горело, то точно не огонь, который называют Священным.
Запись от 30 июня
Жара. Время, когда у нас плавятся лица.
Мы этого не замечаем. Потому что мы с детства учимся сбрасывать лица. Менять их. Цеплять новые. Раз за разом.
Я поражен тому, что у человека не бывает одного и того же лица.
Даже спустя секунду происходят изменения. На уровне клеток. И на уровне Дар-Ла.
Один из самых отвратительных демонов в истории – доппельгангер.
Тот, кто притворяется тобой. Тот, кто всегда хуже тебя. Он – твоя темная сторона. Он – зло. Он становится внешней копией одного из бесчисленных тебя, копируя Дар-Ла, отбирая то, что нельзя отбирать. Только люди вокруг разницы не видят.
Доппельгангеров необходимо уничтожать.
За святотатство.
За мерзость.
Я знаю, что у меня есть двойник.
Но пугает меня не это.
Меня пугает то, что однажды я его встречу. И он окажется славным парнем.
А доппельгангером окажусь я сам.
– Все. Я закончил, – наконец объявил Виктор. – Думаю, эти люди и есть наши похитители. Какая-то семейка маньяков, будь они неладны. Надеюсь, их загребет полиция. Ладно. Пойдем дальше.
Виктор встал, и они прошли еще метров пятьдесят.
– О! А вот и мои апартаменты! – Виктор подошел к распахнутой двери, нарушающей, словно единственный карман в штанине, целостность коридора. – Ничего не изменилось. Пусто.
Андрей выглянул из-за его плеча. Внутри действительно ничего не было. Ни мебели, ни ковра, ни люстры. Даже картины – и те отсутствовали.
– Ты здесь проснулся?
– Ну, – кивнул Виктор. – На бетоне, прикинь? Ты-то там на мяконьком лежал, а я промерз до костей.
– Я был привязан.
– А-а-а… Окей. Один-один.
– …Нет времени для праздных бесед, ребятки!
Голос за их спинами раздался так внезапно, что Андрей подпрыгнул и забежал в комнату.