Эларии вдруг стало нечем дышать.

Отшатнувшись и закрыв рот двумя ладонями, она полными ужаса глазами смотрела на своего мертвого мужа.

***

Алесана стояла в дверях подвала и не знала, куда себя деть.

Она в очередной раз стала свидетелем отцовской слабости, снова смотрела, как он плачет над телом родного для них человека. Только в этот раз их окружали не памятные плиты и надгробия, а холодные бетонные стены.

Больно видеть то, во что превратили Сандора. От него-настоящего практически ничего не осталось. Покрытое шерстью гипертрофированное тело; острые черные когти на скрюченных пальцах; нижние и верхние клыки, удлиненные настолько, что выглядывали из-под сомкнутых губ; кожистые, словно у гигантской летучей мыши крылья. Сейчас это зрелище Алесану не пугало. Напротив, в груди ничего не вздрагивало и не сжималось – все сожглось, переболело во время бессонных ночей и серых, лишенных смысла дней. Тех самых, что она пережила после возвращения с кладбища.

На котором ей пришлось убить любимого брата.

На котором умерла часть ее души.

- Это сделала Маржана, - без каких-либо эмоций проговорила Алесана, - та самая, работающая на королеву. Все еще хочешь отвести меня к ней? Эта навья семейка объявила охоту на мою магию, силу, жизнь… и Ойр единственный, кто пытается меня защитить.

Отец обернулся. Бледный, с темными кругами, от чего глаза казались запавшими и безжизненными.

- Никуда я тебя отводить не буду. Но и сродниться с королевской семьей не позволю. Собирайся, ищи Фабиана. Мы уплываем первым же кораблем.

- Что?! – Алесана потеряла дар речи, по телу волной пробежала холодная дрожь.

- Я уже купил билеты. Собственно, потому и приехал вчера за вами. Отправление через три часа.

Он качнулся, схватившись за стол, на котором лежало замороженное тело Сандора. Еще раз посмотрел на обезображенное лицо сына, оттолкнулся и, тяжело переставляя ноги, прошел мимо Алесаны. Она очнулась, когда папа был уже на лестнице, ведущей из подвальных комнат. Сорвавшись с места, побежала за ним.

- О чем ты говоришь? Как же тело Сандора, кто его похоронит? А учеба? В стенах Харбоны революция не страшна… - она наконец догнала его и с силой дернула за рукав, оборачивая к себе лицом. - Я никуда не поеду! И Фабиан тоже. Если вздумал бежать, делай это без нас!

- Алесана, дочка, в нашей семье все еще главный – я. Мне не нужно согласие детей для принятия столь важного решения. Ты либо добираешься в порт будучи в полном сознании, либо окажешься там при воздействии родовой магии.

- Если ты это сделаешь, я возненавижу тебя… - кровь стучала в висках, и девушка ненавидела себя за эти слова, но они продолжали срываться с губ, словно те принадлежали кому-то другому. - Ты навсегда умрешь в моих глазах.

 - Зато моя дочь останется живой. Целой, невредимой и при своей магии.

Он отдернул руку и прошел оставшиеся несколько ступеней, выходя в узкий коридорчик, ведущий к фойе и кухне.

Стукнула входная дверь.

Алесана ускорила шаг, опережая отца и спотыкаясь о довольную физиономию только что вернувшегося с гулянок Фаба. Ни слова не сказав, сорвала с вешалки зимнюю мантию и выбежала на улицу. В лицо ударил холодный ветер, тщетно пытающийся поднять с дороги выпавший за ночь снег. Он громоздился высокими сугробами по обе стороны от узкой тропинки, вычищенной неизвестным дворником рано утром. Она тонким ручейком тянулась вдоль гостевых домиков, устремляясь к высоким неуклюжим зданиям академии.

Серое, тяжело нависшее над землей небо грозилось опрокинуться и раздавить все живое. Несмотря на то, что небосклон все еще пребывал на месте, Алесана чувствовала себя разбитой, уничтоженной и одинокой.