– А как быть с этим ушлепком? – спрашивает Макфи, кивая в сторону угольного подвала.

– О нем не беспокойся, – говорю я. – Оставь его в подвале. Сумеешь вернуться через день-другой – с ним ничего не случится. Не сумеешь… что-нибудь придумаем. И не забудь, когда встретишься с Галлатом: ты – мой помощник, а я – Джон Маллиган из «Иллинойского страхового треста».

– Понял, братишка, – кивает Макфи. – Но мне совсем не нравится, что в это дело встрял Гойяз.

– Мне самому не нравится, – вздыхаю я. – С одним Сигеллой играть непросто. А когда еще и Гойяз примазался – это все равно что пить чай с двумя гремучими змеями.

– В точку, – усмехается Макфи. – Лемми, помнишь времечко, когда у нас с тобой были мыслишки отойти от всех этих дел и купить ту птицеферму в Миссури? Кримп тогда еще тебе ногу прострелил.

– Заткнись, – морщусь я. – Птицеферма! Меня сейчас вытошнит!

Но когда я еду в лифте вниз, мне думается: а может, Макфи прав. Возиться с курами на ферме в Миссури куда приятнее и безопаснее, чем вести дела с шайками.

Выйдя на улицу, ловлю такси и прошу отвезти меня на Бейкер-стрит.

Сижу в такси, думаю про Гойяза и пытаюсь понять, что к чему.

Гойяз – парень крутой, это надо признать. Он заправлял бандой в Канзасе еще в те давние времена, когда мужчины были мужчинами, а грабеж и налеты считались достойной профессией. Он был замешан во всех крупных убийствах, что совершались тогда. Отметился он и в бойне, что случилась в Канзас-Сити[5], когда удалые ребята грохнули в железнодорожном депо четверых копов, пытаясь освободить одного хмыря, который не жаждал выходить на свободу. Флойд по прозвищу Красавчик[6] мог бы поучиться у Гойяза.

Прежде у Гойяза были общие дела с Сигеллой. Он промышлял в основном игорными делами. На своей яхте «Принцесса Кристабель» он устроил плавучее казино. Яхта вставала на якорь близ портовых городов, но за пределами береговой зоны, и начиналась игра по-крупному. Иной миллионер не успевал и глазом моргнуть, как оставался не то что без денег, а без подтяжек. Выпускать чужие денежки из рук Гойяз не любил. Способы их удержать были разные, но в случае выигрыша никто не возвращался домой со своим кушем. Счастливчиков обчищали либо еще на яхте, либо потом, отвозя на моторке к причалу. Их бросали в воду и доходчиво объясняли условия возвращения на борт моторки.

Как-то Сигелла связывался с Гойязом, когда тоже задумывал похищение и ему требовалась яхта, чтобы потом смыться.

Относительно сосунка, которого мы отделали и снесли в подвал отдохнуть, меня настораживает, что он не из шайки Сигеллы. Слишком уж быстро он согласился говорить. Захвати мы кого-то из парней Сигеллы, тот бы повел себя по-другому. Получается, Гойяз как бы и не при делах Сигеллы, раз он якшается с Кастлином. Кастлин – не гангстер, а дешевка, готовый работать на кого угодно. Гойяз держит его при себе, поскольку Кастлин кумекает в судовождении. Сигелла ни за что не взял бы Кастлина в долю. Не жалует его Сигелла и, что важнее, ни на грош ему не доверяет.

И что из всего этого следует? Ответ прост: Гойяз каким-то образом пронюхал про замысел Сигеллы, решил встрять и попытался сам похитить Миранду. Похоже, ему это удалось.

Это что же, Сигеллу ждет сюрприз? Представляю, как он вдарит по затее Гойяза и Кастлина, когда узнает.

Сдается мне, что Гойяз тоже имел виды на Миранду и выстраивал свою линию действий, причем довольно тонко и грамотно. Следил за ней, изучал повадки и все такое, а потом подвалил к ней где-нибудь на вечеринке или на каком-то другом сборище. Надо отдать ему должное: внешность у него подходящая, язык подвешен. Он из тех макаронников, что специализируются по охмурению. Разрисовал Миранде в красках свое плавучее казино. Дамочка и попалась, как собака на запах гамбургера.