– Что думаешь? – успел спросить у товарища, когда они проходили мимо тела Анны.

Василий пожал плечами:

– Пока не думаю. На ограбление не похоже, следов взломщиков тоже не наблюдается… Смерть Анны выглядит несчастным случаем…

– Но погибла вся семья. В один день, в одно время. Разве такое может произойти по несчастливой случайности и без злого умысла? – Федот Валерьевич задержался у тела. Над ним все еще витал тонкий аромат духов женщины. Сейчас, на холодном теле, он будто бы погас и утратил ясность, но в нем все еще угадывались тонкие цитрусовые нотки и иланг-иланг.

Филиппов вздохнул.

Яблочкин прекрасно понимал, о чем думал друг. Почесал за ухом, отозвавшись уклончиво:

– Надо по времени наступления смерти смотреть…

– Думаешь, сбой энергосети? – Федот скользнул взглядом по небольшим глазкам камер и датчиков, которым был напичкан буквально каждый метр дома. Если предположить, что сбой систем повлек смерти обитателей, то смерти, действительно, можно считать несчастными случаями. – Умный дом, он на электросеть, понятное дело, запитан. Только почему резервное питание не сработало.

Яблочкин снова пожал плечами:

– Ты веришь, что у специалиста уровня Вишнякова не было предусмотрено защитных и дублирующих систем электропитания? Не было аккумуляторов? Савва Любимов, кстати, говорит, что дом вообще запитан от солнечных панелей. Они вмонтированы в стекла и покрытие дома. Так что перебои с сетью, уверен, тут ни при чем. Да и… не знаю, камера морозильника еще могла захлопнуться. Но как сбой мог убить Вишнякову? – он кивнул на распростертое на полу тело.

– Посмотрим, что скажут судмедэксперты и криминалисты, но хозяйка погибла из-за падения с высоты. Сама или нет?

Филиппов запрокинул голову и посмотрел на верхнюю платформу лестницы – та не была снабжена перилами и выглядела довольно крутой и небезопасной. Могла женщина поскользнуться? Вполне… Мог ее кто-то сбросить с верхнего этажа? И такое тоже возможно.

Он снова вспомнил об удаленных умным домом записях: мог ли кто-то посторонний знать об этой особенности системы? Мог ли кто-то воспользоваться этим – совершить преступление, точно зная, что все данные будут уничтожены ровно в 18–00 после того как мертвый хозяин не отменит команду искину?

– Думаю, много ответов мы найдем в кабинете Вишнякова, – Федот Валерьевич прошел через оранжерею и направился к массивным дверям кабинета, как раз в тот момент, когда мобильный пискнул входящим сигналом. Филиппов чертыхнулся, заблокировав движение остальной группы, рассеянно вытащил телефон из кармана брюк и взглянул на экран. Лицо его помрачнело, губы изогнулись в раздосадованной усмешке. Отойдя чуть в сторону, он передал ведение протокола Яблочкину и знаком разрешил группе пройти в кабинет, чтобы продолжить работу, и принял вызов:

– Я, конечно, не ожидаю, что ты мне будешь сию секунду перезванивать, но можно хотя бы не доводить меня до сердечного приступа?!

Филиппов подавил вздох и, наблюдая за тем, как Яблочкин направляется к телу Вишнякова и привычно запоминая, как что расположено в кабинете, отозвался так беззаботно, как только мог, сдобрив любимым матерью обращением – обычно это помогало:

– Признаться, матушка, я вроде бы уже вырос из того возраста, когда отпрыску положено отзваниваться по каждому поводу и сообщать о своих перемещениях. Тем более, отец уже наверняка сообщил о деле, которое мне подбросили…

– Сообщил. И что? – женский голос из динамика был холоден и подчеркнуто обижен. – Теперь это повод не звонить матери?

– Но я, действительно, сейчас несколько занят, – Филиппов пытался сохранить беззаботный тон, добавив к нему толику грусти. На него смотрел Яблочкин, указывая пальцем на что-то, обнаруженное у тела. Федот Валерьевич поднял вверх указательный палец, прося дать ему еще мгновение. – Буду рад выслушать вашу отповедь несколькими часами позднее. Возможно ли это?