– Я еще не плакала при вас, – Майя всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной.

– Зато с этой задачей прекрасно справились до вас, – Он вышел, обошел аэрокар и открыл дверцу со стороны Майи, галантно подал ей руку: – Пройдемте, я вас провожу.

Журналистка на этот раз отказалась от помощи, спрыгнула на прорезиненное полотно паркинга.

– Мне так стыдно, – прошептала она, взглянув с надеждой на Филиппова.

Тот согласно кивнул:

– Да, ситуация дурацкая. Но, смею вас заверить, при следующей встрече дед даже не вспомнит о вашей оплошности.

– Тоже не мстит женщинам? – догадалась девушка.

Филиппов закрыл аэрокар, подключил сигнализацию. Привычно скользнув взглядом по парковке, подхватив Майю под локоть и направился вместе с ней к лифтам.

– Не в этом дело. – Он улыбнулся и посмотрел куда-то мимо Майи. – Великодушие – черта людей с действительно большим сердцем, а мой дед именно такой.

Майя выдохнула с облегчением.

– Хорошо бы…

– Но это вовсе не означает, что он забудет, – Филиппов рассмеялся.

Рабанская ошарашенно уставилась на него. Она смотрела на мужчину с таким удивлением, граничащим с шоком, что тому пришлось ретироваться:

– Майя Марковна, шучу я, шучу… Мой дед – мировой дядька, светила юриспруденции с умом, которому молодежь может позавидовать, и опытом, которому завидует даже нынешний генеральный прокурор. – Они подошли к квартире Филиппова. Федот ввел код и распахнул двери перед гостьей. – Так что успокойтесь, располагайтесь. В холодильнике найдете еду. Прямо по коридору и направо – гостевая комната, в ней обнаружите все, что вам может понадобиться на первое время. Если что-то нужно из одежды, решим это завтра, хорошо?

Девушка кивнула. По взгляду, которым она оглядывала квартиру, Федот догадался – Майя не слишком обратила внимание на его слова. Поэтому повторил:

– Майя Марковна, я сейчас говорю абсолютно серьезно и прошу вас всерьез прислушаться к моим словам: никаких вызовов курьера, никаких покупок онлайн, общения с родственниками, коллегами до моего возвращения. Не забывайте, мы имеем дело с довольно технологически подкованным противником, любой ваш выход в сеть обнаружит вас. И тогда все старания по вашему спасению окажутся сведены на «нет».

Журналистка отмахнулась:

– Я понимаю, не ребенок же я.

Филиппов вздохнул: он был уверен, что первое, что сделает Рабанская, как только его аэрокар поднимется в воздух, это свяжется с редакцией. Он вытянул руку, повернул ладонь вверх:

– Раз так, то прошу передать мне ваш коммуникатор.

– Вы с ума сошли?!

– Как раз наоборот. Я верну его вам как только приеду с работы. Не думаю, что без вас за это время произойдет какая-то катастрофа… – Он сжал и снова разжал ладонь, изображая нетерпение. Прошептал настойчивее: – Майя-я…

Девушка фыркнула, сорвала с руки коммуникатор и вложила в руку следователя. Скрестив руки на груди, отвернулась к панорамному окну, за которым Екатеринодар кутался в вечерние сумерки.

Филиппов спрятал ее коммуникатор в карман.

– Не скучайте, – бросил, исчезая за входной дверью.

Майя, отвернувшаяся к окну, не заметила, как он вытащил чип внешней связи из роутера. Для надежности. А на дверь со стороны подъезда приклеил видеодатчик. Для спокойствия. Теперь он знал, что гостья выдержит испытание одиночеством, а в квартиру никто не ворвется. Поставив квартиру на сигнализацию, он направился парковку.

На работе Филиппова ждал сводный отчет криминалистов, подписанный Маргаритой Мантян и Сергеем Понасенко. Не усаживаясь в кресло, как был, в плаще, Филиппов взял в руки бумаги, пробежал взглядом. Итак, три смерти – самого Вишнякова и двух его сыновей-антропоморфов, плюс следы еще трех человек, одним из которых являлась Анна Вишнякова, вторым – Владислава Ивановна, первой обнаружившая тела. Принадлежность следов еще одного человека установить не удалось. Его отпечатки сохранились на разбитой чашке и колоннах. На схеме отмечены места расположения отпечатков. В шестидесяти восьми сантиметрах от пола.