Надежда проскочить мимо роботов, взмыть в аэрокаре в воздух была заманчивой. Но маловероятной. Взглянув на часы, девушка решила подождать.

На земле лежать было сыро, по телу пробежала неприятная дрожь. Еще и роботы осматривали все вокруг, сканируя глазами-визирами парковку и близлежащую территорию. Хорошо, что им не хватило мозгов под кустами поискать. Майя сцепила руки, подышала на них. Сквозь яркую осеннюю зелень проступали очертания разноцветных каров и мелькающие между ними головы андроидов. Все это выглядело очень скверно, роботы определенно не намеревались куда-то уходить. А значит, у них была конкретная команда. Майя начала нервничать: придется признаваться в проблеме и звать на помощь Филиппова.

Девушка тихонько вздохнула и активировала информер, поднесла к губам:

– Федот, у нас проблема. Я на парковке у травматологии… До кара не добралась, тут это… Железяки… Мне кажется, они ищут меня.

Девушка сделала запись и отправила старомодное голосовое сообщение – их было сложнее всего отследить из-за ничтожного веса, которое они занимали в общегородском траффике.

Девушка поджала под себя локти и втянула шею – лежать на земле становилось все холоднее, и если Филиппов в скором времени не прослушает ее сообщение, то она в лучшем случае подхватит пневмонию и не сможет вести расследование, а в худшем ее самой не станет. И что-то внутри ей подсказывало, что самый вероятный исход сегодняшнего дня – второй: роботы, совершившие нападение на сотрудника правоохранительных органов пойдут до конца. Вернее, конечно, не они сами, а те, кто ими управляет и раздает такие команды.

Но умирать очень не хотелось.

– Ну, пожалуйста, Федот-как-там-тебя-Филиппов, вытащи меня отсюда!

Филиппов боролся с искушением подняться к Смольскому и посмотреть, что написал директор ЗИПа. Василий пока был в больнице, главврач сообщила, что у него сотрясение и ушиб мягких тканей. Жизни его ничто не угрожает, но пока медики ввели его в состояние медикаментозного сна.

– Пару часов я точно к нему никого не пущу. Даже вас с санкцией генерального прокурора! – отрезала доктор.

Федот смирился. Работы ему хватало, так что к шефу он сходит ближе к вечеру, когда тот окончательно остынет. А пока Филиппов решил переговорить с ассистентом Вишнякова.

Выйдя из здания управления, он притормозил шаг и сбросил сообщение Рабанской, чтобы та приехала и ждала его в кафетерии на первом этаже. Дождался отметки о получении и, сверившись с записями в блокноте, набрал другой номер:

– Аскольд Михайлович, старший следователь Филиппов, – представился. – Мне нужно переговорить с вами как с ассистентом профессора Вишнякова.

Аскольд Рыбалкин оказался молодым парнем, лет на пять или семь младше Филиппова. Высокий, худощавый брюнет с пронзительно синим и растерянным взглядом. Федот сразу заметил его в кафе «Краснодарский чай», где они договорились встретиться.

Скрытое под сенью вековых лип в старой части Солнечного острова, кафе в народе называлось попросту – «Чайник»: оно представляло собой старомодный чайный сервиз, какие были в моде в середине двадцатого столетия. Крупный белый горох на красном фоне. В пузатом заварном «чайнике» расположилась касса и зона раздачи, в «соуснице» спрятался автомат с мороженым, в «сахарнице» – газировка, на высоких краях «блюдец» сидели посетители, опираясь локтями на столы-«чашки». В теплое время года кафе было очень популярно, владельцы выставляли дополнительные чайные пары, чтобы усадить всех желающих. Сейчас же кафе почти пустовало, в зале Филиппов насчитал, кроме Аскольда Рыбалкина, еще троих сотрудников НИИ, решивших перекусить ароматный краснодарский чай и сладкое песочное пирожное с ванильной помадкой, фирменное.