– Он просил, чтобы я его потрогал.

– Почему ты согласился, Никита?!

– Он пообещал принести мне жвачки и шоколадные батончики.

– О господи!

– Мне так хотелось! Мама никогда этого не покупала!

– Сколько раз он просил тебя… Чёрт! – Александр запнулся на полуслове. Настолько ему было противно произносить это вслух. – Сколько раз ты его трогал?

– Один раз. Вчера.

– Давно он ведёт у вас занятия?

– Второй день. Наш постоянный учитель заболел, а этот его замещает.

– Грязный подонок! – это был скорее плевок, чем обычная речь.

Через десять минут они подошли к пятиэтажному дому с одним-единственным подъездом. Яровы жили на четвёртом. Саша поднял голову и посмотрел на окна квартиры. В них было темно. Фасад здания, облицованный бежевым камнем, выглядел празднично, по сравнению с остальными домами в округе.

Александр не раз пытался выяснить у матери, как так получилось, что при их нищенском положении дел они имели жилплощадь в одном из самых престижных зданий Устинска. Но она всегда уходила от ответа, невнятно бормоча про какое-то наследство. Как жаль, что спросить больше было не у кого. По словам матери, она давно уже сирота. Так что ни бабушек, ни дедушек у братьев не имелось. В друзьях у Татьяны Яровой последние лет пять числились только алкаши, которые тоже вряд ли могли что-то знать об истории их семьи.

Когда он был маленький, такие вопросы его не волновали. Но становясь старше, с каждым годом он всё чаще думал о том, почему мать вообще мало что рассказывала о себе и ещё реже о своей семье. Не говоря уже о его отце.

Никите в этом плане проще. Он хотя бы знал своего в лицо. И не важно, что отец его сводного брата появлялся раз в год на пару дней. В их истории было всё понятно. Залётный дальнобойщик, но не до конца конченный. Ведь не забывал же!

Единственное, что он знал о прошлом матери, с её же слов, – она из Орла и прожила в нём всю свою юность. Родители её тоже из областного центра. Жили, умерли и похоронены там же.

Размышляя о судьбе семьи, Саша зашёл в подъезд. Братишка поравнялся с ним на лестнице, продолжая держать его за руку. Хорошо, что Таня не дома. Возможность перевести дух после случившегося без пьяных криков немного успокоила Александра.

Но мнимый покой длился недолго – ровно столько, сколько ему понадобилось времени, чтобы дойти до площадки второго этажа. В самом её центре на холодном каменном полу лежало неподвижное тело матери. Александр шёл так быстро, что чуть не споткнулся о её согнутые буквой «Г» расцарапанные ноги. От неожиданности он грязно выругался и машинально прижал к себе лицом Никиту, чтобы у того не осталось возможности воочию наблюдать алкогольный обморок матери. Хватит с него на сегодня.

Простояв так секунд десять, Саша осторожно отстранил от себя брата. Он не мог позволить ему обернуться и посмотреть на то, во что превратилась женщина, когда-то подарившая им жизнь.

– На, держи! – Яров вытащил из кармана джинсов ключи от квартиры и вложил в руку Никиты. – Иди домой. Я помогу ей подняться. Только не захлопывай за собою дверь. И не оглядывайся! Понятно?!

Братишка ничего не ответил. Он всё ещё был потрясён тем, что произошло в школе, поэтому без вопросов молча взял связку ключей и в точности выполнил то, что приказал Яров-старший.

Тем временем Саша присел на корточки перед матерью и нащупал на её руке пульс. Жива. Он облегчённо вздохнул и хотел было взять её на руки, но неожиданно она открыла глаза и уставилась на него мутными глазами.

– А-а-а-а-а-а-а… – протянула женщина. Саша чуть не задохнулся. От неё дико разило перегаром. – Выродок недоделанный! Не трогай меня!