С собой у оперативников три портативных сканера. И еще один диппочтой доставлен в посольство и лежит в кабинете представителя КГБ.

Я дважды отправлял в Москву данные со спутников, но ничего интересного в них не было. Плохие парни (их обозвали «ковбоями») больше «станок» не включали. Сидели где-то тихо, а может, и не сидели, может, ездили, летели, гуляли по улицам, посещали ночные клубы.

Ковбоями владельцев чужого «станка» назвал Глеб. Имя прилепилось и, по сути, было верным. Наглые ковбои, самоуверенные ковбои, хитрые ковбои. Еще Глеб сказал: «Хороший ковбой – мертвый ковбой». Но это он так, со зла. Мертвыми они нам не нужны, с мертвых спроса нет. Это я особенно подчеркнул. «Живьем брать иродов!» – сказал на прощание Севе.

Председатель Большой Конторы был полностью с этим согласен. У него свои резоны, им нужны связи, каналы, контакты.

Савостин тоже молчит. К нему нагрянули несколько инженеров из института Гудкова, вместе корпят над техникой, вместе смолят сигареты (ладно хоть перешли на облегченные, практически без никотина). И вместе матерятся на весь отдел. Ибо пока результатов нет. Как нет их и в самом институте, где тоже ищут без сна и отдыха.

В Комитете тишина. Вспомогательные отделы работают в обычном режиме, поисковики пашут в залах и на полигонах, им пока вводных не поступало. А за двери научно-технического отдела, кроме меня и Глеба, никому доступа нет. И что там происходит, скрыто от общего взора.

Но огромное напряжение все же чувствуется. И уборщицы спешат по вечерам побыстрее навести порядок, и бухгалтеры тенью проскальзывают в свой кабинет. Медики вообще не вылезают из своих владений.

И даже моя секретарша Вика смотрит на меня каким-то замершим взглядом и здоровается едва ли не шепотом. И об избытке свободного времени по вечерам больше не заикается.

Следующее утро началось с череды звонков. Первым вышел на связь замначальника первого главка:

– Фирма грузоперевозок «Entrega en plazo» – «Доставка в срок». Принадлежит некоему Пабло Хортесу. Бизнесмен средней руки. Кроме этой фирмы имеет два небольших дорожных ресторанчика. Перед законом чист, хотя десять лет назад получил штраф за левые перевозки. На фруктах решил сэкономить.

– И какое он имеет отношение к делу? – не понял я.

– Его машины были замечены в Уэльве, в порту, когда там работал «станок». Эти же машины потом видели в Ронде. А там аэропорт. Видимо, из него ковбои вылетели в Оран.

– Теперь понятно. А отследить самолет смогли?

– Это частный самолет, владельца устанавливаем. Как и владельца морского судна. Завтра будем знать. Как только информация поступит, сможем отследить динамику перемещений транспорта и людей. А это уже полдела.

– Хорошо бы! – довольно воскликнул я. – Как мои ребята?

– Ждут, – коротко ответил заместитель, прекрасно понимая, что я и без него осведомлен о делах своих парней. – Выйдем на след ковбоев, тогда и они подключатся.

Ну хоть что-то! Если повезет, мы выйдем на самих ковбоев. Хотя это только полдела. Выйти бы на «станок»!

Вслед за первым последовало еще два звонка. Начальник медицинского отдела Константин Плавунов весьма осторожно поинтересовался, почему уже которые сутки в научном отделе постоянно горит свет. Там что, сломались выключатели? Или наши умные головы трудятся без сна и отдыха?

Уважаемый Константин Леонидович попал в десятку. И я вынужден был признаться – авралят наши мудрецы. На что получил довольно жесткий ответ: медики отвечают за состояние сотрудников, а посему либо Плавунов осматривает парней Савостина, либо они поступят к нему в качестве пациентов с сильно потрепанными нервами. Ибо такой безобразный режим работы очень быстро доведет до срыва.