В 1821 году Дельвиг появляется в салоне Пономарёвой, оставив в её альбоме стихотворение «На смерть собаки Мальвины». В альбомных стихотворениях Дельвига, которые наверняка бы обошли своим вниманием серьёзные журналы, открывается весьма интересная сторона его творчества, наполненная мягким юмором, острой наблюдательностью и некоторым жеманством. Его стихотворения можно найти в альбомах А. А. Воейковой, А. Н. Вульф, П. А. Спасской, П. А. Осиповой… «Заполучить Дельвига» себе в альбом считалось делом почти обязательным, и поэту стоило немалого труда, дабы уклониться от чистой альбомной страницы, гусиного пера и чернильницы.

6 мая 1820 года Дельвиг проводил А. С. Пушкина в южную ссылку в Одессу, посвятив ему своё стихотворение, ставшее известным романсом – «Соловей мой, соловей…».

И до их встречи в 1824 году между ними велась переписка – настоящее свидетельство истинной дружбы и красоты эпистолярного стиля.

С выпуска альманаха «Северные цветы» в 1825 году Дельвиг становится издателем. В этом же году он женится на Софье Михайловне Салтыковой. Этот брак принёс поэту и издателю много душевных мук и разочарований.

После «Северных цветов» последовал альманах «Подснежник». По инициативе Пушкина выходит «Литературная газета», в которой Дельвиг становится литературным редактором.

В 1830 году по доносу Булгарина на «Литературку» Дельвига вызывают на допрос к Бенкендорфу. К шефу III отделения поэт был доставлен в сопровождении жандармов как государственный преступник. Бенкендорф грубо кричал на редактора, грозив сослать его вместе с Пушкиным в Сибирь. Непозволительное обращение имело сильное впечатление на Дельвига. Его свободолюбивая натура не могла такого простить графу. Бенкендорф в конце концов был вынужден извиниться перед Дельвигом.

Здоровье поэта было сильно подорвано. Ни брак с любимой женщиной, ни его общественное служение не дали ему того, о чём он мечтал в юности. Жена его оказалась исключительно ветреной и увлекающейся особой, а от своей литературной деятельности он имел лишь травлю и клевету. Лицеисты как могли поддерживали Дельвига и его начинания, но Антон Антонович впал в апатию и безысходную меланхолию.

Через несколько месяцев после столкновения с Бенкендорфом Дельвиг умер.

Друзья были потрясены этим событием. «Я знал его в Лицее – был свидетелем первого, незамеченного развития его поэтической души и таланта, которому мы ещё не отдали должной справедливости…», – пишет Пушкин. «Потеря Дельвига нам показала, что такое невозвратно прошедшее…», – горько замечает Баратынский.

«Он был лучшим из нас». Эти пушкинские слова не раз будут повторять его лицейские друзья, сохранившие о нём самую тёплую память.

Помянем его и мы, дотронувшись до звенящей струны его полузабытой лиры.

К птичке, выпущенной на волю

1797–1830

Единственным по-настоящему «местным» из лицеистов был Константин Костенский. Его семья жила на улице Набережной, там, где сейчас находится Пушкинский районный дом культуры. Отец Костен-ского служил на Царскосельской ассигнационной фабрике, находящейся неподалёку. Здание фабрики также хорошо сохранилось до наших дней.

Константин был старше большинства мальчиков, принятых в Лицей. На тот момент ему уже шёл пятнадцатый год. Кличка «Старик» как-то сразу приклеилась к этому угловатому молчаливому подростку. Преподаватели не находили в его «характере ничего достойного осуждения», однако признавали при этом у него весьма слабые успехи. Напротив его фамилии в списках первого набора у директора Малиновского было записано: